– Мне не впервою! – обрадовался Сиурт.
– Чему рад, дурень? Завтра на тебя посмотрю! Раз всё подмечаешь, то завтра ты в Нюёдлкос со мной полетишь… Будешь главную маску носить. Завтра еще поговорим, Сиурт. А сегодня – вардоцский помойник! Это тебе не Нужная башня! Ты просто не представляешь, какой он там огромный и вонючий! И как редко его чистят! – радостно выпустил Рагнер дымок изо рта в холодный воздух. – Дерьмо, поди, всё застыло… Скалывать придется киркой, и дерьмо лететь в тебя будет, а под ногами таять… И вонииища! – потрепал счастливый герцог Раннор Магнгро по шее. – В третий раз меня ослушаешься, – стал он серьезен, – посмеешь нарушить мой приказ и подвести меня, Сиурт, я тебя выгоню уже без разговоров. А будешь болтать о том, что сегодня услышал от кузнеца – утоплю в той вонючей вардоцской яме. Чисти помойник и думай об этом.
Рагнер с довольством глянул на брезгливо скривившийся рот Сиурта и чуть пришпорил своего большого, черного в рыжих подпалинах коня.
________________
Рагнер возвращался к замку в сгущавшихся синих сумерках. Настроение его снова испортилось. Ниля Петтхога выпустили из тюрьмы, но тот будто был этому не рад. «Как же мне жити нынчо, опосля такого наговору?» – спросил мастер. Рагнер не выдержал и наорал на него: дескать, все вокруг только о себе и думают, никто не ценит его непомерных забот, его адова труда и его ангельской доброты, он же, герцог Раннор, сдержал слово и освободил Ниля, а тот всё ноет… Но почему-то теперь Рагнера мучила совесть за ту вспышку гнева. И главное, ему ничуть не полегчало, напротив: стало тяжелее на душе.
Проехав деревню, он увидел Рернота под Нужной башней и удовлетворенно отметил, что тот бойко работает лопатой. Далее, взглянув на донжон, Рагнер заметил слабое свечение в окне детских покоев. Внезапная идея заставила его спешиться. Аварт и Румольт, первый конюший и здоровяк-охранитель, молчали, ничему не удивляясь.
– Аварт, – обратился Рагнер к конюшему. – Ждите пока здесь. Где-то минут через девять переходите мост, после – Магнгро в конюшню, сами – в караульную. И давай-ка поменяемся с тобой плащами.
Рагнер надел длинный овчинный кафтан и надвинул его капюшон себе на глаза. Свой соболий плащ он набросил невозмутимому Аварту на плечи, а сам в его личине миновал мост и надвратную башню. Стражи мигом спустились встречать гостя, чем порадовали герцога. Еще больше его обрадовал чистый от снега передний двор и дорожка к тамбуру безо льда. Хмыкнув, Рагнер зашел в замок, стремительно миновал караульную, махнув дозорным, которые приняли его за Аварта, и, бесшумно ступая, поднялся в обеденную. В светлице, безлюдной и тихой, только потрескивала в углу изразцовая печь. Немного постояв там, Рагнер направился к детским покоям и осторожно отворил тяжелую дубовую дверь, после чего оказался в игровой – проходной темной комнате без окон, но с камином и тремя дверьми.
«Пожалуйста, – взмолился он. – Только бы это не оказалась забытая тобой свеча… Да со времени, когда ты смотрела на кузнеца».
Он приоткрыл дверь и через узкую щель заглянул в «опочивальню принцессы», а затем, притаившись в темноте, с нежностью разглядывал свою женщину: красавицу, готовившуюся стать мамой. В каждой из двух детских спален было по оконной нише – широкой, с тремя боковыми ступенями и встроенным столом. На таком столике сейчас стоял медный подсвечник и лежала раскрытая книга, но Маргарита ее не читала: она задумчиво сидела перед окошком, глядела на темнеющий передний двор и медленно поглаживала рукой свой выступающий живот, словно ласкала кошку или собачку. Она ждала возвращения своего мужчины. Рагнер мог бы еще долго так стоять, любуясь ею и гордясь. Однако огонек свечи задрожал от сквозняка. Маргарита обернулась – и увидела лишь приоткрытую дверь. Движимая необъяснимым чувством, она взяла подсвечник и вышла в проходную комнатку с камином.
– Рагнер? – удивленно и робко позвала она в пустой игровой.
– Рагнер! – позвала она громче и злее. А Рагнер, уже спускавшийся в обеденную, слышал это и улыбался.
Он сразу всё простил этому прескверному дню. Мелочь, казалось бы, но осознание того, что его ждут дома и даже выслеживают, заставило его улыбаться. Рагнер продолжал улыбаться и на винтовой лестнице, мягко ступая вниз и думая, что нестрого накажет дозорных, не узнавших его. И вдруг! – его словно ошпарило – он услышал, как по столу катаются кубики-кости!
«Да чё за херня тут творится! – вновь взбеленился Рагнер. – Что за разложение, да тогда, когда красноглазые демоны-насильники рядом шастают? Откуда? Неужели всегда так было, а я дурак?!»