Он обернулся, ожидая увидеть светловолосую чаровницу, немного похожую на Хлодию, но вместо нее на него смотрела толстая баба с облезлыми волосами, фингалом под глазом и улыбающимся, полным гнилых зубов ртом.
– Ноллё?
– Херцагиня Ноллё теперяча, мой херцаг, – пьяно проговорила женщина. – Вишь, экие зубия, – гордо вскинула она голову. – С сахера! Многага сахера ядала, жизню сладкаю видала!
– Рад за тебя… Так, Ноллё, дамы, ведите меня в уборную, да побыстрее. Дел у меня других полно!
Покидая лупанар, Рагнер бросил на стол мешочек с деньгами, какой был у него спрятан под бельем. К его удивлению лупы взяли деньги не сразу, возмущенно загалдели, что они честны́е горожанки и «бярут уплоту тока за сваейный тяжкай труд», но потом, по указке Ноллё, все дамы дружно обнажили груди, а Рагнер покраснел и прикрыл глаза рукой.
– Дамы, вы же честные горожанки… – бормотал он, пробираясь к выходу и смущаясь, если наталкивался на нечто мягкое, чего не видел. – А я женюсь скоро и, вообще, я и сейчас женат…
– Хошь глазей, хошь – нет, а мы теперяча честна деньжат заслужали! – хохотнул знакомый нежный голосок.
– Ноллё, – по-прежнему прикрывая глаза рукой, обернулся на пороге Рагнер. – Честные люди мне нужны… Ты и те две дамы, что спасли своих лесорубов от меня… Вам – добро пожаловать в Ларгос. Будете там главами лупанаров с хорошим жалованием от управы. Собирайтесь – с утра вам в путь.
И он удрал из лупанара так же стремительно, как забегал в него. Лесорубов уже не наблюдалось, а Сиурт стоял на том же месте, у толстяка.
– Рернот вернулся? – спросил его Рагнер, делая на всякий случай еще пару глубоких глотков куренного вина.
Сиурт помотал головой.
– Вот черт! Ладно… Не будем раньше времени думать о скверном: он здоровый и крепкий, – с двоими вполне справится.
Рагнер посмотрел на толстяка.
– Сиурт, тащи этого свинопаса в харчевню. Там встретимся. Только перчатки мне дай, а тебе – мои варежки. И еще свой кистень давай. Пойду я всё же туда, где Рернот…
Сиурт взвалил на своего чалого жеребца толстяка, так до сих пор и не сказавшего ни одного слова, а Рагнер, с фонарем и кистенем в руках, направился назад, в лес. В глубокой темноте он шел по следам Рернота, стараясь не перепутать их с теми, что натоптали лесорубы. Через какое-то время Рагнер стал различать другие следы: большие, от тяжелых башмаков, принадлежали Рерноту, длинные и скользящие – скорее всего, Гафагу Боппхогу, а третьи походили на те, что оставляют остроносые сапоги.
«"Одёжи сильванские", – вспомнил Рагнер слова Нинно. – Кузнец его руки запомнил, а про сапоги слова не сказал. Почему? Это ведь тоже должно было ему запомниться… Если только бандиты кого-то еще не ограбили: с подходящими для светляка сапогами… Темноглазый и белокурый… Редкое, очень редкое сочетание для этих земель. Я тебя точно найду!»
Рернот долго преследовал бандитов – намного дольше, чем Рагнер гнался за «рыжим». В какой-то момент хилый Гафаг начал отставать. Крови не виднелось – охотничий нож Рернота не подходил для метания, – значит: скоро должны были показаться явные признаки драки. Рагнер замедлил шаг, затем и вовсе начал красться. Одновременно с этим возникло необъяснимое дурное предчувствие. «Трое сегодня погибнут», – вдруг пронеслось в его в голове.
Рагнер услышал слабые голоса и остановился, понимая, что мечущийся среди голых деревьев огонь от его фонаря уже наверняка заметили.
«Дурацкий Нюёдлкос! – подумал он. – Смерть так и кружит поблизости да не отстает, будто это у нее охота… Они или мы – костлявой старухе всё равно, кто из троих умрет… И я вот-вот умру, если не…»
Рагнер повесил фонарь на сук и крадучись пошел туда, где раздавались голоса, но он отклонялся вправо, чтобы приблизиться к незнакомцам со стороны. Благодаря своим удивительным ушам, он отчетливо услышал, как натягивается тетива арбалета и щелкает увесистый наконечник болта. Кричать Рагнер не решился: в засаде могли притаиться как лесорубы, так и бандиты. Постояв немного, он снова двинулся вперед – и вскоре увидел в лунном свете две подозрительные тени. Фонаря, даже накрытого тряпкой, не обнаруживалось, – и это казалось подозрительным.
Однако, подумав, Рагнер вдарил шипастой гирькой по дереву, за каким прятался, и, дождавшись характерного «свиста-треска», громко сказал:
– Кто бы вы ни были, сдавайтесь!
«Подозрительные тени» вскочили на ноги и обрадовано изрекли:
– Мы теперяча вас завсегды признаам, Ваша Светлость.
– Рад слышать, – буркнул Рагнер, выходя из-за дерева. – Снова чуть не убили! Чего вы тут затаились? И почему без фонаря?