Лежавший на раскладном кресле брокер присел, свесив живот-бронежилет между ног.
— Я считаю, что любое зачатое дело надо доводить до конца. Только так в жизни можно чего-то добиться.
— Ты о чем?
— Все о том же. Мы должны доказать сами себе, что являемся настоящими перцами не только по форме, но и по содержанию. Вернее, ты должен доказать. Улавливаешь мысль?
— Нет.
— Надо повторить заход.
Видимо, Никиту так впечатлила обнаженная женская плоть, что под ее покорение он мог подвести любую теорию. Даже прибавочной стоимости или относительности. А то и право наций на самоопределение.
— Как это «повторить»? — Вадик оторвал сотрясенный мозг от подушки. — Снова в баню? Чтоб добили? Нет уж, это без меня!
— Спокойно, — взглядом доброго волшебника Урри Геллера посмотрел на него Никита, — речь не о бане, а о принципе. Не знаю, как тебе, но мне сегодняшний облом до конца жизни сниться будет. И я этого оставить просто так не могу. Не имею морального права.
— Ну и не оставляй. А я жить хочу.
— Да будешь ты жить, господи боже мой! — вознегодовал брокер. — То, что произошло сегодня, — всего лишь нелепая ошибка! Из разряда это может случиться с каждым!
— Или знак свыше.
— Какой, к бесу, знак?! Этот муфлон вышибала не на ту дверь показал! Вот и весь знак! Послушай… Я прежде всего хочу помочь тебе. Я же вижу, что ты продолжаешь страдать!
— Да уж, страдаю. — Вадик, поморщившись, вторично дотронулся до разбитого носа, щедро обработанного зеленкой.
— Я о душевных муках. Их йодом не замажешь.
— Между прочим, мы твоему Костяну еще за сегодняшнее не вернули.
— Это правда, — грустно согласился Никита, — но я объясню ему ситуацию. Он войдет в положение. Человек свой, в одном танке горели.
— Каком еще танке?! Ты ж справку купил. О плоскостопии.
— Во-первых, не купил, а сменял. На акции «Юкоса». Когда он еще был «Юкосом». А во-вторых, плоскостопие у меня действительно присутствует, только эти эскулапы военкоматовские даже одноруких инвалидов годными признавали. Дескать, на курок нажать одной руки хватит. Даже пальца. Так что я просто восстановил справедливость. И потом, если помнишь, я убежденный пацифист. А про танк так, к слову. Для доходчивости. В общем, думай. До утра время есть. А сейчас спать. Но если надумаешь, буди.
Никита дернул за шнурочек торшера, и комната погрузилась во мрак.
Вадик несколько секунд не закрывал уцелевший глаз. Несмотря на дикую усталость, сон не шел. Да и ушибы с синяками не лучшее снотворное.
Конечно, было обидно получить ни за что, но с другой стороны, в голове вертелась странная мысль — а может, оно и к лучшему? Как бы он смотрел потом в глаза тому же Алешке? Даже понимая, что он ничего не узнает.
Вадик повернул голову. Тень от цветка на окне напоминала палача, поднявшего над головой меч. И напомнила еще кое о чем…
Они оказались в музее, в общем-то, случайно. Гуляли по набережной, как вдруг хлынул ливень. Нет, он, конечно, хлынул не вдруг, с полчаса собирался, но юные влюбленные просто не обращали на это внимания. Вадик увлеченно рассказывал о тонкостях бухгалтерского учета, а Лера, не отрываясь, слушала. Когда же с небес упала дождевая вода, они очнулись и побежали к ближайшему укрытию, которым как раз и оказался Музей восковых фигур. Прямо за дверьми посетителей встречал яркий стенд с портретом румяного Малюты Скуратова. «Незабываемые минуты в компании убийц, садистов и палачей! Всего за 100 рублей!»
Судя по отсутствию очереди у кассы, выставка не пользовалась успехом у публики. Ибо после пары вечеров с НТВ, представленные убийцы и садисты казались потешными плюшевыми игрушками. И зачем тратить деньги, если вечером палачей покажут бесплатно.
Смотритель, он же экскурсовод, мужчина пенсионного возраста, скучал на вахте в компании с гигантским кроссвордом.
— Давай сходим, — предложила Валерия, — все равно дождь.
— Не вопрос. — Вадик тут же раскрыл бумажник с пятисотенной купюрой, выклянченной утром у матери якобы на покупку дефицитных учебников по бухучету.
Над кассой висело объявление «Экскурсовод работает только при наборе группы».
Когда влюбленные подошли к смотрителю, протянув билеты, он отложил кроссворд и констатировал:
— Двое уже группа. Можно работать.
Видимо, с кроссвордом ему было скучновато и очень хотелось продемонстрировать кому-нибудь свои познания в области насилия и жестокости.
— Да мы, в общем-то, и сами посмотрим, — сказал Вадик.