— Знаю, я твою манеру «побыть один три дня» ты бы засел уже за телефон и стал выяснять, как продвигаются дела на работе, все ли выполнено в срок и так далее. Может тебе, как раз лучше отдохнуть с кем-то, а не одному. Один, как я понял, ты не в состоянии отдыхать, ты постоянно думаешь о работе, доставая свою бедную секретаршу Люси, буквально через каждые полчаса. Я знаю, что говорю, она жаловалась на тебя.
Рэндел попытался что-то ответить в свое оправдание, но Ник серьезно заявил:
— Старик, это приказ, ты остаешься там, не звонишь и не выясняешь ничего по работе, больше тебе скажу, я заблокировал твой телефон на линию приема в твоем офисе. Люси поклялась мне, что не позвонит тебе ни разу, все вопросы, если такие возникнут она будет решать со мной. Ты мне нужен в Сакраменто 26-го днем полный сил, отдохнувший и посвежевший от горного воздуха. Я бы на твоем месте воспользовался возможностью и прекрасно провел время с женщиной, которая скорее всего вообще забыла, что есть такая особь, как мужчины. Наслаждайся жизнью, у тебя есть на это три дня не больше.
— Ладно, твоя взяла, когда я вернусь, то надеру тебе задницу также, как и агентству, которое явно облажалось.
— Вот и отлично, договорились, — довольно произнес Ник, отключившись.
Рэндел вздохнул, завернув за угол и остановившись у кафе.
Он выпил кофе в кафе, купил сладкие булочки, честно поспрашивал не сдает ли здесь кто-то коттедж, молодая девушка за стойкой отрицательно покачала головой, улыбнувшись, заявила, что в самый сезон все давно уже забронировано. Потом он заглянул в продуктовый магазинчик, ознакомившись с ассортиментом, кое-что купил, у входа увидел елочные украшения, накупил разных гирлянд и еще всякую ерунду, и отправился назад в сторону коттеджа Карли.
[1] "Детка, на улице холодно" – эту песню Фрэнк Лёссер написал в 1944 году. Чуть позже, в 1949, ее использовали в фильме "Дочь Нептуна" – и она получила премию "Оскар". А затем стала привычной рождественской песенкой. 2017 после сексуального скандала с голливудским продюсером Харви Вайнштейном в песне увидели сексуальный подтекст, и потребовали ее запретить к исполнению.
Глава 3
И сейчас выйдя из машины и увидев ее, выскочившую на крыльцо вместе с собакой, которая радостно завиляла хвостом, он испытал настоящее дежавю, словно из прошлой жизни, когда давно пятнадцать лет назад также его ждала женщина на крыльце. И ему пришлось тряхнуть головой, отгоняя наваждение, пока он шел к ступенькам на террасу. Широко расставив в стороны руки, он произнес:
— Детка, тебе несказанно повезло…, — он широко улыбнулся.
Карли, переминаясь с ноги на ногу, смотрела на него во все глаза, до этого надеясь, что он останется, но как только он произнес эти слова, он заметил в ее глазах, промелькнувшую еле уловимую грусть.
— … я остаюсь, — закончил он.
Она улыбнулась, он тоже это заметил, что она улыбнулась, хотя улыбка очень быстро исчезла с ее губ потому что, как любая женщина, Карли теперь была не уверена в своем желании, чтобы он остался. Она испытывала беспокойство по этому поводу, причем сильное беспокойство, заранее зная, что их отношения будут не легкими, он не случайно оказался здесь, она чувствовала всеми фибрами своей души, что этот мужчина, хочет она или нет, заставит покинуть ее свое убежище, заставит выбраться отсюда, придав ей толчок и сил двинуться в новый мир — городской мир.
Поэтому Карли тяжело вздохнула, перестав улыбаться, наоборот, топнула ногой по полу из досок на террасе, как бы высказывая свое раздражение, потом развернулась, чтобы направиться назад в дом, но ее остановил Найт, который словно, услышав слова незнакомца, ринулся к нему, прыгая и радуясь его прибытию, пытаясь облизать лицо, но доставал только до рук.
«Ну, конечно, — про себя подумала Карли, — мужчины, как всегда, за одно».
Потом Найт побежал к ней, помахивая хвостом, отчего она сжалилась над ним, поглаживая за ушами и говоря ласковые слова, пока Рендел открывал свой багажник и вытаскивал заполненные пластиковые пакеты. Потом он закончил вытаскивать пакеты, закрыл багажник и подхватив, как пылинку уйму сумок, направился к ней.
— Судя по количеству покупок, ты решил здесь поселиться навеки, — с сарказмом произнесла Карли, открывая дверь в дом.
— К сожалению, нет, детка, только до утра 26-го, у меня работа, — пробасил он, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Скажи честно, — произнес он, остановившись напротив нее у открытой входной двери и загадочно улыбаясь, не отводя взгляда от ее ярких зеленых глаз, — ты же будешь по мне скучать?
Карли закатила глаза, потом ответила с издевкой: