Вращения спиновых матриц. Многомерность. Лёгкие колебания волн. Электростатические поля. Слипающиеся кварки. Трехмерность. Взаимодействие более тяжёлых частиц с лептонами. Плотность материи. Давление. Сила тяготения...
Глубоко вдыхаю появившийся воздух, которого мне уже так давно не хватает. Прохладный, насыщенный знакомыми запахами.
Нет, это не мерность.
— Очнулась? — окончательно подтверждает мою догадку тенор.
— Вероника, глазки открой! — просит другой голос, более низкий. Горячая ладонь мягко проводит по щеке.
— Борис! — Я приподнимаюсь, оказываясь в сильных руках. Обнимаю за шею, прижимаясь к тому, кого не хочу больше терять. Никогда.
— Тебя следовало бы выпороть, несносная девчонка! — Он сердится, сжимая меня сильнее. — Придумать такое! Как тебе в голову пришло!
— Но ведь получилось, — тихо оправдываюсь.
— Глупая, — делает жёсткий, логичный и совершенно справедливый вывод муж. — Нужно было просто рассказать всё мне! Мы бы решили эту проблему, в особенности раз ты знала, как с ней справиться! А ты предпочла всё сделать одна. И едва не погибла! — от тяжёлого дыхания над ухом меня даже в дрожь бросает.
Ого. Если Борис на меня так ругается и до сих пор не успокоился, представляю, как досталось Роману. Украдкой бросаю взгляд на стоящего рядом блондина. Видок у того изрядно потрёпанный и уставший. И морально, и физически. Видимо, до него Борис добрался в первую очередь и подошёл к процессу наказания брата со всей основательностью.
А мы где, кстати?
Да всё там же. Сидим на песке, который неприятно похрустывает от наших движений. Солнце Фарна уже окончательно исчезло с горизонта, но свет, падающий из стоящего рядом дискоида, не позволяет потеряться в окружающей нас темноте. Незащищённая облачным покровом атмосфера быстро охлаждается, заставляя тело дрожать ещё сильнее.
— Замёрзла? — почувствовав мой дискомфорт, Борис не мешкая поднимает меня на руки и встаёт с песка, направляясь в дискоид.
— А откуда ты узнал, что я здесь? — осторожно спрашиваю, не понимая, как же муж так быстро оказался на планете?!
— Как обычно, — коротко бросает он, усаживая меня на сиденье и закрепляя фиксаторы. — Не первый же раз ты исчезаешь.
— Не поняла. — Я напрягаюсь, сообразив, что есть вещи, о которых я ещё не знаю.
Вместо ответа муж зачем-то перехватывает мою руку.
«Пока на тебе этот маркер, — внедряясь в сознание, говорит, скользя пальцем по синему браслету, — никуда ты от меня не спрячешься. И не сбежишь».
— Почему раньше не сказал? — немедленно возмущаюсь его скрытности.
— А ты мне всё рассказываешь? — Тёмные брови удивлённо ползут вверх.
Упс! Мысленно стучу себе по голове. Думать надо, прежде чем обвинять!
— Теперь всё, — вздыхаю. — Больше у меня секретов нет. Точно.
— Зато у меня есть ещё один, — коварно тянет подстрекатель.
— Какой? — Я немедленно попадаюсь на его удочку. Вот ведь моё неуёмное любопытство!
— Скоро узнаешь. — Борис наклоняется, мягко касаясь губ. — Очень скоро. И тогда тайн совсем не останется.
Следуя за старком, который весьма быстро идёт по коридору, я удивляюсь неимоверно. Поведение мужа мне не нравится. Вместо того чтобы лечь отдыхать, потому как ночь на дворе (то бишь на корабле), он увёл меня из отсека, попросив Дейва сегодня переночевать у нас и присмотреть за Лидеей. Вот что за безобразие?
— И куда ты меня тащишь? — не выдерживаю, бросая в широкую спину.
Останавливается. Резко. Ну а я, следуя инерции движения, не успеваю. Влепляюсь в упругое тело, которое незамедлительно и нагло этим пользуется, заграбастывая меня в охапку.
— Сама же хотела узнать оставшиеся секреты. — Борис наклоняется к виску, и от его дыхания по коже бегут коварные мурашки. — Передумала?
Секрет? Тот, что он обещал открыть мне неделю назад, когда мы возвращались с Фарна? Отрицательно мотаю головой. Ну уж нет! Не передумала! Ради такого дела можно потерпеть даже ночной променад по «Треону».
Степень моего удивления возрастает по мере того, как мы приближаемся к конечной точке нашего маршрута. Технический сектор. Лаборатория Лоета. Безлюдная в это время суток. Психотрон.
Ой!
— Борис! — Я округляю глаза, когда мы оказываемся внутри, а стена за нами зарастает. — Ты чего задумал?
Молчит, улыбаясь загадочно, а вокруг постепенно появляется иллюзия, которую мой непредсказуемый муж заранее ввёл в программу.
Стены ощутимо раздвигаются. Их ровная светло-серая поверхность искажается, формируя резной орнамент, струящийся золотым потоком, извиваясь в причудливых завитках, ограничивающих зеркальные вставки. Освещение тускнеет, создавая приятный глазу полумрак со сложными цветовыми переливами. А прямо передо мной появляется огромная кровать, чуть утопленная в выступающий альков.