Он видит своего брата на фотографии размером 90 на 60.
Видит, как тот целует Кетрин в губы, а она кажется счастливой, как никогда. Поверх черного сарафана наброшен его пиджак, никакой присущей ей вычурности или агрессивной сексуальности. Его руки крепко обвивают ее талию, а руки Кетрин обвивают его шею. Сам же Элайджа одет в черный мужской костюм, идеально белую рубашку, до блеска начищенные туфли и даже наручные часы выделяются на его левой руке.
Эта пара выделяется среди толпы обычных туристов. Их выделила искренность и любовь.
Эта пара выглядит так необычно, словно сошла с экранов кинотеатров или телеэкранов, когда только начали показывать фильмы и только черно-белые. Тогда любили совсем иначе.
Тогда были только черно-белые фильмы.
Тогда бала черно-белая любовь.
Клаусу не плевать, гнет губы в улыбку, всем своим видом показывая собственную непобедимость. За тысячу лет Клаус Майклсон впервые видит его брата таким счастливым.
Впервые он видит Катерину, а не Кетрин. Может, в правильных и крепких руках даже стерва робеет или любовь способна изменить любого, даже монстра?
Клаус Майклсон впервые видит подобную фотографию, только вот не зря вампиры не любят фотографироваться.
Но пока Клаус Майклсон прислушивается к разговору.
— А что вы можете сказать о фотографии на которой изображена влюбленная пара? Как вы думаете, они счастливы и сейчас? — задает свой вопрос журналистка.
— Это было случайное фото и как я уже говорила, что мой муж преподнёс мне в подарок путешествие в Рим, около десяти лет назад, — улыбается женщина сжимая в руках бокал шампанского. — Для меня любое искусство — это отражение души. На этой фотографии отражаются души влюбленных и я верю в то, что несмотря ни на что эта пара счастлива и сейчас.
Клаус хмурит брови и на неведомых ему внутренних дебатах принимает решение. Вздыхает долго и шумно, словно бы «Куда ты снова вляпался?»
— Можно вас, на минуту.
Он идёт. Конечно, он идёт, к женщине с бокалом в руках, насильно отводит ее в сторону, и как может не идти за самим Клаусом Майклсоном? Даже терпеливо позволяет ей пройтись салфеткой по губам, втягивая носом воздух, прослеживая каждое движение.
— Мне нужна фотография пары у фонтана Треви. Я покупаю ее, только скажите сумму, — сразу напрямую, на поражение. Клаус слишком много знает о том, какие последствия может сулить эта случайная фотография, чтобы просто так отпустить ситуацию.
— Но, — пытается возразить женщина.
— Любовь моя, я не принимаю « но», — говорит глядя в глаза. — Эту фотографию ты сейчас же снимаешь с выставки, говоря что она продана за весьма внушительную сумму. Я ее сейчас же забираю. Копии уничтожишь. Поняла?
— Да, — покорно отвечает женщина.
Она спешит сообщить всем, что одна из ее фотографий только что куплена за весьма щедрое вознаграждения. Под бурные аплодисменты гостей фотографию снимаю со стены двое сотрудников выставки.
Будто в этом нет ничего такого.
Он остаётся.
Смотрит на то, как уносят фотографию, ведь своего брата он так редко видит таким счастливым и свободным от внутренних демоном.
Может, женщина-фотограф права и эта фотография является отражением души Элайджи Майклсона и Кетрин Пирс?
Может, эта фотография, словно зеркало отражает светлые стороны темных душ Элайджи Майклсона и Кетрин Пирс?
Может, эта фотография отражает светлую сторону и любовь тех, кто за масками прячет лица монстром и хладнокровных убийц?
— Надеюсь, к лучшему и может искусства отражает души? Тогда любовь величайшая слабость монстров и отражения того, что называют душой, — ворчит Майклсон, скрестив руки на груди.
Медленно считает до десяти, пятнадцати, двадцати…
Ждет, пока ему вручат запакованную фотографию.
Ждет, чтобы после исчезнуть.
Исчезнуть, как можно скорее.
Исчезнуть, как можно дальше.
Исчезнуть, чтобы не видеть отражение собственной души, которой впрочем, у него не осталось.
У него ничего не осталось, а отражение души уже давно исчезло и не отражается ни в витринах магазинов, ни в зеркалах, а все потому, что души у Клауса Майклсон нет.
Клаус Майклсон растерзал свою душу на части, и каждую из этих частей вкладывает в свои картины, которые наполнены одиночеством, темными оттенками или яркими алыми — кровью демонами, которые контролируют художника.
С помощью искусства и рисования Клаус Майклсон контролирует личного демона.
С помощью искусства и рисования Клаус Майклсон нашел себя и его картины — его собственное отражения и своеобразный способ контроля.
Глава 4. Тысячу лет за один день.