« Тебя можно ждать тысячу лет,
чтобы прожить с тобой один день.»
-1931.
*** Маноск. Франция.***
Оливи знала, что между новым пианистом в их баре и новой официанткой все довольно-таки серьёзно: у Элайджи так — все серьезно до последнего вздоха его Катерины, влюбленность и прочие чувства к этой стерве, которая скрывается за надежной маской. Он уверен, что как мужчина, к тому же викинг обязан сражаться за сердце любимой женщины и оберегать ее от любой беды, никому не прощать пролитых ею слез. У него тяга к музыки и в голове столько мелодий, которые нужно сыграть и посвятить ей. А что чувствует она? Пускай перед ней Элайджа и со стертыми воспоминаниями, но искренней, не ранящей ее больше, чем какая-нибудь там безответная любовь к Стефану или то, что он был с Хейли и попытался любить другую, открыть свое сердце для другой, не для Катерины. С волчицы проблемы начались и Хейли стала проблемой Пирс. Ведь, что будет, если он вспомнит? Побежит к Хейли, как к суррогату его мечтаний о воссоединении семьи? Или все будет иначе? Все равно основная проблема Хейли и Пирс пообещала себе, что волчице будет еще больнее, чем ей. Дважды она не проиграет и если будет нужно, то пойдет не только против Клауса, но и судьбы. Она будет только с Элайджей и в этот раз даже смерть не разлучит их, хотя в прошлый раз даже смерть не стала помехой. Она поняла, что может быть счастливой только с Элайджей и никем другим. Только с ним она настоящая, а все те знакомства, мужчины, разбитые сердца в прошлом. Сучка и так потеряла все в прошлый раз: любовь, дочь, жизнь. В этот будет бороться еще яростней. Кетрин Пирс обожает борьбу, которая у нее в крови.
Очередной вечер в баре.
Кетрин сильнее обхватила руками талию Элайджи, уселась рядом с ним, после того, как стерла тряпкой пыль с фортепиано и бра освещавшего музыкальный инструмент. Может она стала бледной тенью самой Татии. Такие как Кетрин должны разбивать мужские сердца, а не быть влюблёнными и слабыми. У нее же был и будет стержень внутри. Тот, который помогал ей всегда выживать и бороться. Кетрин Пирс всегда была и будет именно стервой Кетрин Пирс, которая всегда выживает. Просто, рядом с Элайджей не может надеть маску. Рядом с ним, та самая маска, что помогла ей выживать просто не склеивается с лицом, не срастается, не подходит.
— Я готов! — прошептал Элайджа. — Надеюсь, ты услышишь, как я играю для тебя. Вчера придумал новую мелодию. Надеюсь выйдет.
— Мне нужно работать, Элайджа или нас обоих уволят, на нас и так пялятся все, — пытается сказать Пирс.
— И больше тебе сказать нечего? — вздыхает Майклсон.
Ей и вправду больше нечего сказать, ведь Кетрин Пирс сейчас совсем другая, какая-то потрепанная, изношенный и никому не нужный товар, вся из трещин, сколов и изломов острого стекла, а Элайджа снимает с нее слой за слоем, маску за маской, добираясь до той личины, что заливала волнами спокойствия, что дарила радость и покой, смех. Он доберется до Катерины. Он ведь помнит, что обещал спасти ее. Он ведь помнит, что жестокий милорд любил и любит Катерину. Она напомнила ему, что нужно жить, бороться и улыбаться, чтобы ни случилось. Просто жить нужно ради любви. Просто за один такой день с ним она готова отдать тысячу прожитых ею дней.
— Элайджа, — она шепчем ему на ухо так сладко, так спокойно, что он улыбается. — Ты ведь любишь меня?
— Откуда этот глупый вопрос, Катерина, — вздрагивает плачами Майклсон. — Ты сомневаешься? Но знай одно, что никто не посмеет забрать у меня мою любимую.
— Нет, просто хочу, чтобы ты говорил это только мне, — требует Пирс.
— Только ты смогла принести покой в мою душу, — говорит медленно, поправляет вьющейся локон ее волос, который опустился на лицо.
Звук поцелуя, оставившего сладость на ее губах и улыбку на его губах.
Она еще раз коснется его лица прежде, чем подняться с его колен, взять в руки тряпку. Новая порция ярости накрыла Оливи с головой, заставляя провалиться в глубокую, черную и бездонную яму, которую еще называют ревностью.
— Посмотри на них целуются на глазах всего бара… — буркнул девушка ставя на барную стойку поднос.
— Честно, ты же ревнуешь нашего нового пианиста к Катрин? Они приехали вместе и как я поняла встречаются не один год, — хихикает Уиди. — У тебя нет шансов, подруга.
— Но сердце болит. А если и так, то, что она может сделать мне, сучка? — хмурится официантка. — Признай, что Элайджа горячий.
Чуть сбавляя шаг и отставая от впереди идущего клиента, брюнетка останавливается у барной стойки где ранее говорящие девушки замолчали, как только к ним присоединилась Пирс, сверкнула глазами, крепко схватив Оливи за руку, оставляя синюю отметину и царапину.