Хейли хохочет, отбивая его удары, уклоняясь и отступая, чтобы снова атаковать.
— Хватит, Хейли. Прекрати, — взмолил тот, удерживал ее удар, а волчица продолжала напирать, настаивать на своем.
Замахнулся схватив Хейли за шею и ударил головой о мрамор камина.
Зря не верила, что тот способен на это.
На ее лбе, белом мраморе темно-алая кровь, падает к его ногам, свет в красивых глазах Хейли померк.
Никому не отдаст ее: ни гневу, ни злобе, ни ревности.
Любуется лежащей на полу Хейли, зная, что та очнется через несколько часов. Клаус прожил множество жизней, гораздо умнее взрывной Хейли. Он так же защищал ее, дочь, даже, когда та пыталась отнять у него Хоуп, хоть не имела права. Поплатилась тогда, вот и сейчас получила по заслугам, расплатилась темно-алой кровью на губах и щеках.
Клаус Майклсон всегда оставляет последнее слова за собой.
Говорила же, что останется в этом доме если будет лежать в гробу.
Ему было наплевать, что нужно было сделать, чтобы остановить ее. Всегда наплевать, уйдет тихо, взяв уцелевший графин с виски, закрыв за собой дверь.
*** Фитнес клуб Марселя***
Оттого порою грустно, что в жизни бывает
Много несправедливых вещей
Того, кто о нас ноги вытирает
Как ни странно, мы любим, бл*ть, да ещё сильнее!
Макс Корж - Мотылек.
Марсель Жерард несмотря на занятость всегда лично закрывал спортивный клуб, вот и сейчас положив в карман мобильный телефон проверяет кладовую на наличие неожиданных и неприятных сюрпризов в виде трупа одного из посетителей. Вампиры Нового Орлеана осведомлены о правилах, но с новичками бывает сложно, а здесь тренируются и обычные жители города. Лучше же отбросить все сомнения.
В этом здание уже давно никого нет, но благодаря вампирскому слуху мужчина улавливает тихие всхлипы доносящиеся из зала на этаж выше.
— Хей, здесь кто-нибудь, мы закрыты, — громко и четко произносит Марсель открывая тяжелую металлическую входную дверь видя в темноте и отражении зеркал женский силуэт.
Хейли Маршалл смелая, никогда не признает поражение, вот и сейчас сидя на полу она не готова принять проигрыш.
— Марсель, — прикусив губу пытается прохрипеть Маршалл.
Не было момента, когда Хейли позволяла слезам накатиться на глаза, только от Марселя не скроешь слез, которые та вытирает ладонью, как и засохшую кровь на лице. Ему проще натянуть улыбку, ведь за три века переживал и худшее, а у Маршалл сейчас вид, как будто проглотила один из ядов Ребекки.
— Хейли, что случилось? Майклсоны? Ты вся в крови…
— Она победила. Она оказалась права!
— Кто она?
— Кетрин. Она вернулась. Она и вправду редкостная мразь знающая, как надавить на больное.Смерть Джексона и вправду моя вина. Он умер из-за любви… Любви ко мне и любви Майклсонов к самим себе. Кровь — последствия разговора с Клаусом. Мне некуда было пойти, Марсель. В кафе Деклона людно, в особняке Майклсонов противно и после случившегося я вряд ли смогу видеть Клауса. Портить девичник Скарлетт не хотелось и объяснять стае, что случилось с их альфой. Зачем ты спас меня тогда?
— О каком именно спасении ты говоришь, подруга? — выдавливает из себя ухмылку садясь рядом с Хейли. — Я видел Хоуп с Романом и подростками. Сидят в парке и поют песни под гитару. План Клауса и Ребекки сработал и она начинает жить.
Зеркала отражают не всегда человеческий лик, но и душу. А что осталось от души Хейли Маршалл? Пустота? Дыра? Миллион осколков? Хейли сложно поднять голову и взглянуть на свое отражение: засохшая кровь на лице, капли слез, взъерошенные волосы, бледная кожа. Измученная и потрепанная, не походит на великую и бесстрашную альфу стаи Полумесяца, о которой слагают легенды и которой поклоняются.
Кетрин Пирс убила ее, морально и это куда хуже физической смерти и церемонии погребения.
Не думала, что позволит страху, обиде одержать победу.
— Тогда, в детстве. Лучше бы я умерла и все это закончилось, так и не начавшись. Знаешь, иногда я и вправду мечтаю, чтобы меня убил один из многочисленных врагов этой семейки или, в худшем случае, Клаус в пьяном бреду. Жаль Хоуп, но она взрослая и знает, что я люблю ее больше всего на этой чертовой планете. Я не могу так жить.Я не хочу жить. Кому я нужна? Дочери? Деклан любит меня, но я не могу смириться с тем, что Элайджа не со мной. Прошло столько лет, но я так и не смирилась, Марсель. Тогда бы наступил покой. Но хотя бы моя дочь прекратила винить себя в смерти Лендона и начинает жить.
— Не говори так, и вспомни, кто убил меня тогда на мосту и во имя чего, но я же живу и наслаждаюсь жизнью, выпивкой, караоке, спортом, рядом любимая женщина, — медленно и расслабленно, глядя в глаза, прижимая к себе. — В этом городе вечеринка никогда не закончится, сменяется траурной процессией и тебе всего лишь нужно закатить вечеринку со стаей на болотах, на зло этой стерве и доказать, как сильны и едины волки.