Не простил бы себе глупости со стороны Хейли и точно не позволил бы ей умереть.
Здесь так тихо и спокойно.
Здесь когда-то умер Марсель Жерард, ему вырвали сердце, а тело сбросили с моста. Несправедливо? Майклсоны и о него вытерли ноги, не простил тех, кого считал семьей, кого любил, но живет с этой тупой болью в области груди. Хейли не так глупа и поняла, что тот хотел сказать ей этим поступком, притихла подняв голову вверх, к восходящему солнцу.
Рассвет такая банальность для многих жителей планеты Земля.
Солнечные лучи покрывают землю своим теплом, волчица вытягивает руки в стороны, желая расправить их подобно крыльям, вдыхает полной грудью влажный, прохладный воздух.
Для Хейли рассвет — начало чего-то нового, победа над тьмой, уход вчерашнего ужасного дня со всеми невзгодами, слезами и трудностями. Предзнаменование сегодня и завтра, вечности, которые будут иными, ее новое сегодня, будет соткано только из радостных и счастливых моментов.
Небо на востоке светлеет, небосвод окрашивается в ярко-розовые и алые, в центре оранжевое-желтое солнце и еще нет автомобильного шума и грузовиков, городской суеты, музыки, запаха кофе и свежей выпечки. Здесь покой, звуки пробудившихся птиц и журчание холодной, текучей воды.
Для Марселя рассвет — вечеринка, праздник, который всегда рядом с ним. Он видит этот рассвет. Он чувствует тепло и свет нового дня дарящего надежду на жизнь.
Время убивает: медленно, мучительно, прожигая грудь.
Сколько пустых дней прожила Хейли Маршалл?
Сколько потерянных дней существовал Марсель Жерард?
Такая суровая, несправедливая жизнь.
***
[Интро]
Это песня о разлуке, но недолгой разлуке
В темноте пули меня не берут
А пока я помню тот аромат твоих губ
Закрученные розы тянут прям в высоту
Но дальше небеса мне повторяют: «Забудь»
Всех с ума так сводит твоя красота
Что по обе границы стоят войска
Все в этих делах: птицы, высылки, штамп
Но я то всё равно нашёл дорогу назад
Ведь белый песок — к твоим ногам
Все чудеса — к твоим ногам
К чёрту горизонт заливает напалм
В темноте пули меня не берут
Пока я помню тот аромат твоих губ
Закрученные розы тянут прям в высоту
Но дальше небеса мне повторяют: «Забудь»
Всех с ума так сводит твоя красота
Все любить готовы, но ни один — до конца
А я ушёл лишь только, чтоб сильнее начать
Открыты двери — беги, встречай!
Макс Корж - Напалм.
Только Кетрин Пирс прекрасно знает Клауса Майклсона и не стала бы доверять тому, кто столько раз нарушал данное слова и обязательно предаст. А может на это она и рассчитывала в этот раз? Он ведь не знает, что его ложь выдало неосторожное слово Хейли Маршалл.
Но после стольких лет возможно и вправду стоит поговорить?
Возможно, она хороша только под крепленое красное вино.
Скрип старой деревянной двери. Он точно знал, что сможет найти ее в комнате сестры, если не нашел ее в своей комнате. Вряд ли бы Кетрин Пирс убила свою гордыню и осталась в той комнате, которая напоминает о Хейли Маршалл. Вряд ли бы купилась и попала в ловушку Клауса если бы знала, что Элайджа все это время был здесь и заклинание одной из ведьм скрывало его. Пирс не забудет, ведь женщину, которая сумела завоевать сердце невозмутимого Элайджи. Королева стаи Полумесяца, в этой игре без правил, забыла только одно — лицемерная стерва привыкла быть первой и ее любовь подобна огню — сжигающим все на своем пути, такая любовь становится погибелью для «лишних». Хейли Маршалл думала, что сможет сломать Кетрин Пирс, только обернулось все острым лезвием ножа в сердце, пронзило между ребер и Маршалл сама же утопает в желочи ревности.
Сердце Элайджи и так задето и подобно расплавленному серебру: мягкому, благородному металлу мужнин. Но что бывает, когда серебро твердеет? Верно, оно приобретает твердость, несгибаемость и обманчивый благородный блеск, который со временем чернеет и уже невозможно скрыть внутреннюю черноту.
Ее сердце подобно алому рубину или черному агату.
Слишком разные.
На прикроватной тумбочке незакрытая старая книга, хрустальный бокал на тонкой длинной ножки с темно- алой жидкостью нечто иное, как недопитое вино и бутылка красного вина, словно завершает композицию перфекциониста.