Шелли не знает, кто стоит перед ней и на чьих руках она удобно расположилась, у кого выпрашивала новую игрушку. Вилия натягивает улыбку желая избежать неловкости и вопросов гостей, подходит к мужу. Неподвижна с сыном на руках, ведь, что ей говорить?
— Как будто твой отец дарит тебе мало подарков, — начинает Эван обращаясь к дочери.
— Я хотела единорога, — отвечает малышка отворачиваясь и утыкаясь лицом в ткань рубашки Элайджи.
— Шелли, милая, нельзя вести себя так, — вмешивается Вилия.
— Все только и обращают внимание на моего братика, — отзывается малышка взгляд на мать.
— Это его праздник, мы и для тебя устроим праздник в День Рождения, — разъясняет женщина дочери.
— Познакомься с нашими родственниками, семьей, — продолжает Эван. — Это Элайджа и Кетрин.
— Я Надя, — говорит Петрова протягивая ладонь девочки, которая обратила на нее внимание, смотрит на нее, положила свою ладонь поверх ее. — Послушай, быть старшей сестрой это очень большая ответственность. Твой братик еще маленький и все обращают внимание на него. Заботься, оберегай брата. Он любит тебя, когда подрастет станет твоим самым верным защитником. Быть старшей сестрой очень ответственно и сложно, но очень круто.
— Ты тоже старшая сестра? — серьезно спрашивает Шелли.
— Да, — кратко, но с улыбкой отвечает Надя смотря на Эвана, который улыбается сестре в ответ, следующем жестом Петрова снимает с шеи цепочку с кулоном герба Майклсонов, ту самую, которую однажды Элайджа преподнёс ей в подарок, — Завтра я куплю тебе единорога, а этот кулон — семейная реликвия. Никогда не снимай его. Договорились?
— Договорились, — кивает малышка в знак согласия. — Я обещаю не злиться, любить Тео.
— Шелли — моя старшая дочь. Мой сын — Тео, ему сегодня исполнился год, я счастлив, очень люблю Вилию, рад что вы приехали, как вся семья? Я скучаю по всем, вы мне все должны рассказать, — говорит Эван. — Идем в гостиную, к гостям.
— Счастье то, какое, — язвит Кетрин, смотря на и без того перепуганную Вилию, ведь прекрасно понимает кого теперь предстоит защищать. — О настоящей любви можно говорить лет так в семьдесят, держа за морщинистую руку, сидя у камина, а не в двадцать.
Вилия так боялась этой встречи, да еще и Эван, как на зло ушел в гостиную вместе с Элайджей и Надей, их дочерью. Может специально тот все продумал, оставил ее наедине с матерью. Ей знаком этот взгляд и страх, от которого не скрыться, который распространяется по всему телу. В ее воспоминаниях еще живо, то что она пережила из-за матери Эвана, ей не скрыться, не спрятаться от худшей стервы всех времен. В зоне риска, пятится назад, когда Пирс делает несколько шагов в ее сторону. Крепко сжала руку на ее шеи, так, что бедная женщина теряет такой необходимый воздух, но в тоже время кажется, что Кетрин просто обнимает ее. Жестока? Просто Кетрин Пирс не верил сказкам с хорошим концом, знает, что любовь — верная погибель и боль, самый худший наркотик.Слишком близко, лицом к лицу, глаза в глаза, сломит Вилию. Внутри Кетрин все кипит, опасна и ей так приятно ощущать страх других. Все будет так, как она пожелает, это же и так ясно.
— Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, дорогуша, — шепчет Пирс на ухо Вилии. — Если Эван умрет защищая тебя и детей, если я потеряю сына из-за тебя, место в Аду будет ждать тебя. Я приду за тобой.
— Этого никогда не произойдет, я не боюсь умереть за « Всегда и Навечно», не боюсь обратиться в вампира, если случиться что-то ужасное я буду на вашей стороне, потому что я стала матерью, потому что вы хитрая и умная, сильная и жестокая, а я знаю план Эвана, могу быть полезна, я все же Майклсон и готова доказать свою преданность семье, — уверенно отвечает женщина передавая сына на руки Кетрин, которая выдохнув смотрит на годовалого малыша, — Тео будет рад знакомству с семьей.
— Похож на Эвана в детстве, помню на что пошла ради ребенка от любимого мужчины, всю ложь и кровь, помню тот день, когда впервые взяла на руки сына, казалось что это нереально и может закончится, — произносит Кетрин. — Я тогда была жалким человеком и боялась многое потерять. Доигралась. Мы самые сильные существа в этом мире, но все мы обречены и живем без надежды. Несмотря на силу наших чувств, силу семьи, даже мы с Элайджей были обречены. Без него моего черное сердце гаснет. Не поверишь, но у каждой стервы есть сердце, которое она прячет надежно и глубоко. Кто найдет его — подчинит её себе. Элайджа нашел мое сердце и подчинил себе.
Опасная игра и Вилия не зря же решилась сыграть по правилам Кетрин Пирс, иначе и быть не могло. С облегчением выдыхает, улыбается гостям, когда вместе с Кетрин проходят в гостиную. Элайджа видя Пирс с Тео на руках, подходит к ним, тревоги покидают его, с виду первородный, как всегда уравновешен и серьезен, обнимает ее за талию, смотрит на малыша унаследовавшего черты Майклсонов и оставляет краткий поцелуй на его щеке.