Хоуп знает, что лучше открыться. Лучше, если он все узнает о ней. Узнает, что рядом с ней смерть, что от нее нужно бежать, что с ней рядом нет любви и она просто погубит его, как когда-то погубила Лендона Керби.
И как он мог отказать ей в такой ерунде, как объятья? Наивный, как дитя, думая, что этим желанием она просто надеялась успокоить его, ведь, что как не объятья даруют успокоение души, жизненное равновесие.
Его глаза напротив ее. Замер, прежде чем сделать несколько шагов в ее сторону. Объятья очень значимы и ценны. Хоуп прикрывает глаза, когда одной рукой тот притягивает к себе, держит ниже шеи, а другая рука расположилась чуть выше копчика девушки. Руки Хоуп скользили по его спине. Без слов, без счета времени, на душе становится чуть легче, но лишь на время. Вспышка света видит перед глазами: шестнадцатилетнего парня и эту самую девушку танцующих под Nirvana на центральной городской площади, горящая машина, малиновый закат, им по двадцать и тот поцелуй в доках Нового Орлеана, ему тридцать четыре, Лендон выглядит иначе, а она все та же, снова касание губ, в последний раз и ее слова, что он забудет, что он никогда не влюблялся в нее, черные зрачки серых глаз сужаются и в следующую секунду расширяются, подвеска в виде птице на правой руки, в ушах, шумом, отражается ее крик на том самом пляже, жест прощания — вместе сложенные средний и указательный пальцы, стеклянные глаза — последнее ее воспоминание о лучшем друге, сигаретный дым наполняющий комнату ее красные заплаканные глаза, окровавленные ладони касаются черно-белых клавиш фортепиано, он слышит ее голос и знакомый мотив старой песни Nirvana.
Так хотел увидеть отца, который давно обрел покой и Ник Керби нашел, что искал, увидел в воспоминаниях Хоуп.
Она открылась ему, доверилась.
Только все слишком быстро, а эта боль кажется ему реальной, как и все происходящее.Можно ли верить видя лицо монстра с янтарными глазами и черными набухшими венками прячущееся за черный капюшоном. Пришла за теми, кто пришел и отнял жизнь ее лучшего друга. Видит, как та, без сожаления и капли сомнения, острыми клыками пронзает шею мужчины в полицейской форме и не трудно понять, что это комиссар полиции или проще шеф полиции, которого лично назначает мер города. От нее никто не уйдет, собрана, скованна ломая шеи подоспевших полицейский, словно это тростинки, на губах свежая кровь, позади горящая здание, сама же бросила зажигалку и обрушала месть Майклсонов. Сделала свое дело, как полагается. Ведь эта семья все обращает все в пепел.