Привык к подобным, импульсивным, но в тоже время, правильным поступкам дочери, ведь она, как и он, пойдет на все ради семьи, спасения города. Верно доносят слухи «Дочь своего отца». У дочери и отца может быть пару тройку секретов во благо и спокойствия Хейли, избежания очередного скандала и разгрома гостиной, битья рамок с семейными фотографиями. Ему может рассказать то, что скрывает, тот в отличает от матери, не наорет, не закроет под замком, не будет срываться на каждый шорох и летящую мошку, а просто будет рядом при любом исходе событий. Не расскажет матери, что встретила взрослого сына давно умершего друга Лендона Керби, не сунется в штат Калифорния, как минимум в ближайшие лет тридцать, почему раньше вернулась в город, что обманула мать, отца, Марсель выкрал клинок Женевьев и она точно знала, что делала на кладбище Лафайетт. Одержала очередную победу, без весомых потерь. Просто и несложно обмануть, все ведь так поступают. Хоуп Майклсон — не пример правильных девочек, но пример борца с сердцем война. Избавиться от семейных оков не может до сих пор.
Интересно, а что мир ожидал от дочери легенды Клауса Майклсона, про детство которого лучше не говорить, во избежание очередного кровопролития. Хейли Маршалл, которая убила в тринадцать, сбежала из дома, подросток выросшей на улицах, воспитанная законами выживания жестоких улиц, где каждый за себя.
Прошло столько времени, но именно эта традиция кажется Хоуп милой, взрослая, как в детстве прижимает к себе белого игрушечного кролика подареного Элайджей в день ее рождения. Вдали ото всех можно почувствовать себя маленькой семилетней девчушкой.
— Пап, ты обещал поискать карту семнадцатого столетия, чтобы закрыть ту дырку в стене, — говорит, желая прервать распросы матери, выматалась за день, прикрывает глаза.
— Нужно поискать в ненужном старье твоего дяди Элайджи, — отвечает мужчина.
— Отлично, мам, я видела в стаи новеньких, думаю им нужна наша помощь, — шепчет девушка.
— Конечно, мы вместе поможем справиться с первым полнолунием. Уже планируешь следующую поездку? Италия? Испания? Может Куба? Планы на год? — перебивает Хейли.
— М-м-м… Я только вернулась домой, а меня выгоняют? Думала о небесно голубом городе в Марокко — Шавен, видела фотографии в интернете, Фес, Мараккеш, Касабланка, тетя Фрея предлагала Израиль несколько месяцев назад, но меня тянет в Марокко. После Марди Гра уеду. Планы, дай пять минут на раздумья. Возможно, изучение древней японской магии, арабского языка, организация всех семейный праздников и приемов, выбросить пару тройку вещей из старых коллекций, к величайшему счастью тети Ребекки, завтра утром встретить тетю Фрею у ее лавки. Для нее будет сюрпризом, что я вернулась домой раньше. Проиграть Марселю в караоке батле на выходных. Извиниться перед своим парнем за «побег». Роман привык, за столько лет. Понимает меня.
— Благодаря дочери в моей голове родилась прекрасная идея, — ведет беседу Клаус. — Интересно, как быстро Элайджа отыщет свою драгоценную Катерину, если я прикажу ее живьем закопать в песках Сахары?
— Скажи, что это шутка, — возмущается Хоуп, отбрасывая голову на подушку.
— Уверяю, ей будет комфортно, там температура, как в Аду, — на лице проскальзывает усмешка, можно рассмотреть ямочки на щеках. — Нужно добавить в пометках «Идеальные пытки».
— Ты был в Марокко? Видел красильни Шуара? — спрашивает Хоуп.
— Сверху кажется, что это акварели великана-гиганта.Цветочная пудра, мимоза — желтый, цветок мака- красный, мята — зеленый, кедровое дерево — коричневый, индигофера красильная — голубой, хна — оранжевый. Все это натуральный краски. Запах крови и сотни разлагающихся трупов животных, птичий помет. Навсегда запомнил тот запах, как тысячу лет назад. Там ничего не поменялось.Даже мне не помогла мята, я вправду был готов, что меня стошнит, как будто заперли в маленьком помещении с тысячью разлагающихся трупов вперемешку с терпкой мимозой и пометом.
— Отличный разговор с взрослой дочерью перед сном, Клаус, — тянет Маршалл.
— Приму к сведенью, думаю экскурсия по Медине заменит красильни, в худшем случае, — отвечает Хоуп отворачиваясь к стене, натягивая одеяло. — Спокойной ночи.
— Сладких снов, я потушу свечи, — Хейли говорит после прочтения сообщения на мобильном, встает с постели, подходит к окну, по ее наивной, детской, глупой, влюбленной улыбке Майклсон понимает, что скорее всего ее обожаемый ирландец закрыл кафе, ждет ее в квартале. Ведет себя точно так же, как вела себя отношениях с покорным и ныне покойном Джексоном.