Через некоторое время Винсент вышел из своей комнаты, спустился вниз, по лестнице, прошел на кухню. Тем временем Адам пил сок и в прямом смысле подавился им когда услышал звук дверного звонка и сорвался с места, чтобы открыть дверь. Ребенок просто не может сидеть на месте, а Максин улыбнулась, поставила чашку с кофе на стол.
— С добрым утром… Адам такой непоседа.
— Похоже ему здесь нравится.
— Как и мне. В городе мир, а наша единственная проблема — средняя школа для Адама.
Она улыбнулась и наградила его своим поцелуем.
Чёрная юбка кожаная юбка, прозрачная яркая блузка поверх которой надета кожанка. Её туфли на невысоком каблуке лишь ещё сильнее стройнят её, распущенные белые волосы. Это придавала ей лёгкости и некой сексуальности. За последние месяцы Фрея и вправду выглядит уставшей, измотанной, с расшатанной нервной системой и заработанной бессонницей, но старательно скрывает свои проблемы от окружающих ее людей за улыбкой.
Адам лишь сейчас понял, что рядом с ним стоит сама Фрея Майклсон и порог их дома переступает именно она.
— Адам, привет, — ведьма мило улыбнулась, провела ладонью по его волосам, — Вижу тебе нравится здесь. Где Винсент?
Посмотрев на рубашку, Адам увидел на ней пятно от сока, который только что был в его стакане. Он так спешил открыть ей дверь, что не заметил, как пролил сок.
— Чёрт, — тихо высказался ведьмак попутно вставая с высокого стула.
— Ну что, поехали? — сразу заявила Майклсон.
— Что? Опять? — попыталась возмутиться Максин.
— И тебе привет, — выдавила из себя Фрея. — Не « опять», а « снова». Я буду пытаться вернуть свою семью снова и снова… Я буду пытаться уничтожить Пустоту снова и снова…
— Фрея, подожди в машине, я буду через минуту, — вмешивается Винсент.
— Хорошо, я жду, в машине, — соглашается блондинка, спеша покинуть дом ведьмака.
Комментарий к Глава 9. Снова и снова...
* J’adore - фран. - Люблю.
Глава 10. Восемь лет, как один день. Часть I. Перекати-поле. Хоуп.
In fair Verona where we lay a scene
В прекрасной Вероне перед нами сцена
Juliet is on her knees
Стоящей на коленях Джульетты.
She shoots to kill and aims to please
Она стреляет на поражение и хочет угодить.
Ностальгия — та еще стерва.
Ностальгия – тоска по прошлому.
Ностальгия – болезненное чувство, которое сжирает изнутри и сживает тебя со свету.
Ее русые волосы пахнут не кофеином или вчерашней сладкой ватой, которую она ела с Селби и Марис. Она пахнет свежей кровью.
Год за годом Хоуп замыкалась в себе.
Хоуп Майклсон больше не хотела никого пускать в свой мир.
Хоуп страдает уже какой год.
Хоуп тоскует уже какой год.
Она только сейчас поняла, что любит свою семью больше жизни и готова на все, чтобы вернуть « Всегда и навечно». Она готова сражаться за эту клятву, даже, если это прикончит ее – Хоуп Майклсон.
Хоуп думает, что потеряла семью навсегда.
Внутри жжет такая боль.
Хоуп пахла только правильностью отглаженной и чистотой.
Так было лет до тринадцати.
У каждой семьи есть наследие. Хоуп прекрасно знает наследие своей семьи, только молчала и лгала.
Хоуп настолько страшно, что она вздрагивает от каждого шороха.
Хоуп увидела три года назад, как ее мать привела на празднование ее Дня Рождения ее « друга» Деклана. Хоуп все прекрасно понимает и просто молчит. Молчит, а что она может сказать матери? Сказать, что таит в глубине души обиду на нее? Сказать, что никогда бы не поверила в то, что ее мать способна на такое? Хоуп любила ссорится по пустякам с Хейли. В последний раз это было, когда обнаруживает письмо с подписью « For Hope» Письмо от Ребекки, которая каждый год писала племяннице и прилаживала фото. И пока птицы градом опадают вокруг особняка Майклсонов , и Хоуп кричит, сжимая в руках письмо. Ее крик и сила похоже ломают ее изнутри, единственное, что останавливает Хоуп — Хейли ее собственная и любимая мать. Она очень сильно любит свою мать.
Пусть пережила эмоциональный стресс.
Фрея вмешивается и останавливает Хоуп, которая рыдает, обнимает свою тетю.
Хоуп распадается на атомы и молекулы.
— Хоуп, отпусти… Успокойся… Магия...
— Моя мать скрывала письма от тети Ребекки. Про отца ты тоже лжешь, мама!?
— Я хотела лучшего для тебя, чтобы тебе не было больно, сладкая. Я уже год не знаю где твой отец. Его след затерялся в Хельсинки. Я ничего не знаю, о Клаусе.
— Прошло пять лет… Пять лет я не знаю свою семью…Пять лет, мама... Пять лет тогда и пять лет сейчас! В общем десять лет. Сколько лет еще пройдет.