— А что? Сегодня какой-то важный повод, Элайджа?
— А нужен повод, чтобы тебя порадовать, Катерина? Приятного аппетита.
— Говори уже, потому что я слишком хорошо знаю тебя, Элайджа.
— Год назад я встретил тебя здесь, у часовни. Встретил в тот самым, когда был разбит и потерян, думал, что я один. Я ни во что не верил, но ты вновь заставила меня поверить в любовь.
— Уже год прошел… Для меня, как один день.
— Так что я решил порадовать тебя и поблагодарить, за то, что ты рядом. Я пойду… Нужно много чего успеть сделать до начала работы.
— Подожди, позавтракай со мной.
И она останавливает его крепко схватив за запястье, заставляя подчиниться и сесть.
И как бы смешно это не звучало Кетрин кормит его круассаном, а тот смеется.
И может это и есть то самое счастье о котором мечтали: первородный вампир, который всегда носит костюмы и невыносимая стерва.
***
Через год Кетрин ловит себя на том, что застыла вместе с ним посреди улицы. И есть только они, а все остальное на паузе, а они стоят, вслушиваясь сквозь ветер и шум.
Только сейчас все звучит совершенно иначе.
Они иные.
Они совершенно другие.
Они счастливы.
— С годовщиной.
Он закрывает плотно глаза и откидывает голову, прислушивается к звуку минутной стрелки в башенных часах, наплевав на то, как выглядит со стороны и что подумают люди. Это же Маноск — тихое место, где они счастливы.
Перед глазами мелькают фонари.
Шумно. Этот приторно-жёлтый свет от лампочек фонарей, а Маноск еще не спит.
Шумно.
Кругом люди.
Удивительно.
Спокойно.
Смаргивает несколько раз, когда слышит сигналы мопедов под самым боком. И, прежде чем сойти с дороги, зачем-то шепчет короткое «раз, два» себе под нос. Как будто желает сказать ей что-то важное, собирается с мыслями.
— Так ведь будет всегда, Катерина?
— Всегда, Элайджа.
Она опять солгала ему. Солгала, потому знает, что у любой сказки есть финал.
Кетрин Пирс отлично носит свою маску — властной доминантки и стервы — но Элайджа видит её насквозь, а она — его. Это — настоящая страсть. взаимная. Это настоящая любовь, которая много чего преодолеет.
Она сдается.
Они встретят это рассвет вместе. Встретят стоя посреди улицы рядом с часовней. Встретят держать за руки и не сказав ни одного слова. Солнце восходит, а вместе восходит и крепнет любовь. Она и так горит в огне ради него. Она больше не боится. Не боится, что наступит конец этой сказки.
***
Еще через год она вместе с кожей сдирает маску » Кетрин Пирс.»
Когда они лежат на газоне, на территории какого-то отеля. Кетрин Пирс внушила охранникам забыть о них и стереть записи с видеокамер.
Она просто желала, чтобы их никто не побеспокоил.
Этот вечер становился лучше и лучше.
Она бы вечно так лежала в его объятьях и плевать, что на холодной земле, прижавшись к кроне дерева.
Сейчас Кетрин уверена в том, что не ошиблась, когда говорила, что без воспоминаний о семье Элайджа Майклсон идеален.
Она хитроумна и позаботилась, о том, чтобы он не увидел письмо от брата и пузырек с кровью. Она и сейчас рассчитывает на себя.
Их сердца едины.
Они беззаботны.
В этот раз она будет осторожной. Но игра стала слишком жестокой.
Сейчас дело не во времени и Кетрин прикладывает свои силы, чтобы время замерло для них двоих.
Сейчас она тянется к его губам, а Элайджа обвивает своими руками ее за шею, скользит по спине.
— Это безумие, Катерина и нарушение закона.
— Мне плевать на закон. Ты знаешь это, дорогой.
— Может в Японию слетаем в следующем году?
— Нет, мне там не нравится…
— Италия и Франция?
— Ты мог и не спрашивать. Ты знаешь меня лучше всех, Элайджа.
Только вот Кетрин теперь опора Элайджи. Только вот по ее взгляду видно, что она сильна и непреклонная.
Только вот Элайджа знает сейчас одну из ее сторон.
Только вот Элайджа сейчас слишком идеальный.
Только Кетрин знает его и таким: пианистом, с сердцем викинга.
Только Кетрин знает его в костюме, монстром, который разорвет любого за свою семью.
Только и утро будет идеальным: в уличном кафе, с деревянной мебелью, за чашечкой
идеально эксперссо.
Элайджа касается ее руки и она улыбается в ответ.
Они впустили друг друга в свой рассвет.
***
Когда на следующий год она вбегает в бар, глубоко тянет ртом воздух.
Ей впервые за так легко дышится.
Ей нелегко и сегодня она опоздала.
Смотрит жадно на него в этом черной полувере и джинсах.