На полу разбитая ваза с водой и лавандой. Фиолетовые цветы лаванды окраплены кровью смешанной с водой.
Только фиолетовые цветы испачканные кровью.
*** Новый Орлеан.***
Фрея не сестра. Она точно это знает. Кто угодно — враг, лгунья, ведьма, возлюбленная Киллин. А может и все вместе. Но точно не сестра.
Фрея не такая, как Ребекка. Ребекку хочется не отпускать. Защитить от всего проклятого мира и прощать, даже если предавала семью во имя семьи.
Как она может быть сестрой, если ничего не может сделать, не может противостоять Пустоте. А Фреи только и хочется схватить себя ладонью за шею и задыхаться, душить.Чтобы навсегда и не было боли. Чтобы она больше вообще не смогла говорить и внушать самой себе, что способ найдется.
Фрея действует на нервы даже самой себе.
Элайджа ведь верил ей, что она найдет способ воссоединить семью.
Фрея не сестра. Сестрам нельзя позволять младшим жертвовать собой во имя старших. Старшие должны защищать младших, а Кол пожертвовал собой, чтобы она не жила без магии. Хотя утешает ее, что он счастлив.
Фрея не сестра, хотя от нее зависит воссоединение Хоуп с отцом, она рассталась, потому что она не обратилась, хотя могла бы сделать это даже после возвращения Кола и ее брат мог бы уехать с Хейли и дочерью, защищать их.
Фрея сестра. Она не играет по правилам, а нарушает их. Она не просит о пощаде. Сама идет под обстрел во имя семьи.
Фрея слишком похожа на Клауса. Так же ненавидит. Так же страдает. Так же ошибается. Но
Фрея сестра. Точно Майклсон…
Из всех только она может быть рядом с Хоуп и она будет.
Она человек и все произошедшее изрядно потрепало ее нервы подорвало здоровье, как говорит Киллин и возможность колдовать.
Нервы — таблетки.
Ночь — бессонница.
Сломалась и закричать бы.
Только рядом с ней Киллин, любовь к которой заставляет ее день за днем открывать глаза и жить.
Сегодня, вернувшись со смены в госпитале Киллин приходит в особняк Майклсон с коробкой любимых пирожных Фреи, да и пакетом продуктов. Она спокойна, когда вдыхает запах лаванды. Запах спокойствия и на душе: усталость и покой. Пройдя в особняк она застает Фрею, которая читает заклинание сжимая в своих руках цветы лаванды.
— Привет, Фрея. И что это за заклинание с использованием лаванды?
— Для моего сна и нервов. Ты ведь против некоторых таблеток.
— Мне нравится лаванда. Я волнуюсь и забочусь о тебе, потому что люблю тебя, Фрея.
— И я люблю тебя, поэтому решила бороться ради тебя и нашей любви.
— Мне кажется, что наша история любви должна быть в книгах.
— Если бы наша любовь была историей из книжки, мы бы встретились на самой первой странице.
Она улыбается. Тянется к ней и нежно целует в губы. Фрея, цепляясь за этот поцелуй, а Киллин касается спины ведьмы.
— Не волнуйся, — шепчет женщина, когда поцелуй разрывается. — Тебе не о чем волноваться, Фрея, семья будет едина.
Киллин— это кто-то, кто всегда поймет Фрею Майклсон не станет ее осуждать за грехи, а примет на себя. Их любовь и так запретная, окутана грехом и не принимаемая обществом. Но важнее то, что они нашли родственные души друг в друге. Киллин одарит ее понимающим взглядом, а слов не нужно, достаточно лишь понимания…
— Просто знай, что я рядом, — она обнимает ее еще крепче.
Они объединенные сбитым с судорожным дыханием, общей болью.
Киллин — это что-то совсем родственное для Фреи Майклсон. Что-то слишком сломленное, кровоточащее и намертво врезавшееся в ее пульс. Киллин то, что разжигает в Фреи сгусточек ненависти к себе и заставляет сражаться.
Киллин, как и Фрея пахнет лавандой.
В особняке пахнет лавандой.
*** Мистик Фоллс. ***
Закрытый пансион для особенных детей имени « Сальваторе» щедрым спонсором которого стал сам Клаус Майклсон. Это пансион для волшебников, магов и ведьм? Оборотней и вампиров. Детей со сверх-возможностями. Родители, сославшись на это желают только, чтобы их детей учили магии и добродетели, не бросать и сражаться за тех, кого любят. Родители разлучаются с детьми считая, что это пойдет им на благо. Но… Так ли всё на самом деле?
Пансион « Сальваторе» имеет множество тайн, Хоуп обретёт там и верных друзей, и таких верных врагов. Ей предстоит раскрыть свои способности и все наследие, что, преследует ее вместе с фамилией, обучаясь там. Она на светлой половине пансиона, теперь носит форму и живет в комнате с двумя соседками.