— А как все остальные? — отозвался Хэдли. — Сейчас я не могу повидаться с ним, если у него нет важной информации. Узнайте его адрес и скажите, что я загляну к нему утром. Спасибо. — Он повернулся к доктору Феллу: — А теперь расскажите о семи башнях и несуществующей стране.
Доктор дождался момента, когда Миллс повел сержанта Беттса по коридору к двери в противоположном конце. Тишину нарушали только приглушенные звуки в комнате Гримо. Яркий желтый свет все еще струился через арку лестницы, позволяя видеть весь коридор. Доктор Фелл окинул его взглядом и подошел к тремя задрапированным окнам. Отодвинув коричневые портьеры, он убедился, что все окна надежно заперты изнутри, потом подозвал к лестнице Хэдли и Рэмпоула.
— Признаю, что было бы неплохо сравнить наши данные перед опросом следующих свидетелей, — сказал он. — Но пока я не буду говорить о семи башнях. Я подойду к ним постепенно, как герой английской сказки Чайлд Роланд. Несколько бессвязных слов Хэдли — единственная реальная улика, которой мы располагаем, так как она исходит от жертвы, — могут оказаться самым важным ключом. Я имею в виду слова, которые пробормотал Гримо, прежде чем потерял сознание. Надеюсь, мы все их слышали. Помните, вы спросили, стрелял ли в него Флей? Гримо покачал головой. Тогда вы спросили его, кто это сделал. И что же он ответил? Я хочу спросить по очереди каждого из вас, что, по вашему мнению, вы слышали.
Доктор посмотрел на Рэмпоула. Мозги американца пребывали не в лучшем состоянии. Он помнил отдельные слова, но целое заслоняло слишком четкое видение окровавленной груди и изогнутой шеи Гримо.
— Первое слово, — неуверенно сказал Рэмпоул, — показалось мне похожим на «хор»…
— Чепуха! — прервал его Хэдли. — Я записал всю фразу. Первым словом было «вата», хотя пусть меня повесят, если я понимаю…
— Спокойно, — сказал доктор Фелл. — Ваш бред почище моего. Продолжайте, Тэд.
— Ну, я не могу в этом поклясться, но мне показалось, что следующими словами были «не самоубийство» и «он не мог использовать веревку». Далее упоминались «крыша», «снег» и «лисица». Последнее, что я слышал, звучало как «слишком много света». Опять же не могу ручаться за последовательность…
— Вы все перепутали, даже если уловили кое-что правильно, — снисходительно произнес Хэдли. — Впрочем, должен признаться, что в моих записях смысла не больше. После слова «вата» он сказал «соленый» и «окоп». Вы правы насчет веревки, хотя я ничего не слышал о самоубийстве. Крыша и снег тоже фигурировали, потом он сказал «слишком много света» и «заполучил оружие». Далее следовало что-то насчет лисицы, а под конец — я едва это расслышал из-за кровотечения — что-то вроде «не вините беднягу…». И это все.
— О боже! — простонал доктор Фелл, переводя взгляд с одного на другого. — Это ужасно! Я собирался одержать над вами верх — объяснить, что сказал Гримо. Но вы меня посрамили. Я не расслышал и половины того, что расслышали вы, хотя осмелюсь предположить, что вы оба достаточно далеки от истины. Bay!
— Ну и какова же ваша версия? — осведомился Хэдли. Доктор прошелся взад-вперед.
— Я разобрал только первые несколько слов. Они достаточно осмысленны, если я прав. Но остальное просто кошмар. Мне представляются лисицы, бегущие по крышам в снегу, или…
— Ликантропия?[16] — предположил Рэмпоул. — Кто-нибудь упоминал оборотней?
— Нет и не будет упоминать! — рявкнул Хэдли и взмахнул записной книжкой. — Чтобы привести все в порядок, Рэмпоул, я записал то, что вы расслышали, для сравнения. Вот ваш перечень: «Хор. Не самоубийство. Он не мог использовать веревку. Крыша. Снег. Лисица. Слишком много света». А вот мой: «Вата. Соленый. Окоп. Он не мог использовать веревку. Крыша. Снег. Слишком много света. Заполучил оружие. Не вините беднягу…» Как обычно, Фелл, с присущей вам извращенностью вы уверены в самой бессмысленной части этого монолога. Я мог бы придумать объяснение его последней части, но что хотел сообщить нам умирающий, говоря о вате, соли и окопе?
Доктор Фелл уставился на свою погасшую сигару.
— Хмф, да. Нам лучше в этом разобраться. Давайте попробуем… Прежде всего, что произошло в этой комнате после того, как выстрелили в Гримо?
— Откуда мне знать? Об этом я спрашиваю вас. Если здесь нет потайного выхода…
— Нет-нет, я не имею в виду трюк с исчезновением. Вы одержимы этим, Хэдли, и не задумываетесь о том, что еще произошло. Давайте сначала разберемся в наиболее очевидном — в том, чему мы можем найти объяснение, — и будем отталкиваться от этого. Итак, что произошло в этой комнате после выстрела в Гримо? Все следы сосредоточены у камина…
— Вы хотите сказать, что убийца вылез через дымоход?
— Я абсолютно уверен, что он этого не делал, — сердито отозвался доктор Фелл. — Дымоход настолько узкий, что в него едва можно просунуть кулак. Не торопитесь и подумайте! Во-первых, тяжелый диван отодвинули от камина, и на его спинке много крови, как будто Гримо соскользнул с него или прислонился к нему. Прикаминный коврик тоже отодвинут или отброшен ногой, и кресло оттолкнули в сторону. Наконец, я заметил пятна крови на каминной полке и даже в очаге. Это приводит нас к куче обгорелой бумаги.
Теперь подумайте о поведении преданной мадам Дюмон. Войдя в эту комнату, она сразу начала проявлять интерес к камину — постоянно смотрела на него и едва не впала в истерику, увидев, что и я это делаю. Как вы помните, она допустила глупую оплошность, попросив нас развести огонь, хотя должна была знать, что полиция не возится с углем и дровами, дабы свидетелям было удобно на месте преступления. Нет-нет. Кто-то пытался сжечь в камине письма или документы, и женщина хотела убедиться, что они уничтожены.
— Выходит, она знала об этом? — сказал Хэдли. — Однако вы говорили, что верите ее рассказу.
— Да, я верил и верю ее рассказу о визитере и преступлении, но не сведениям, которые она сообщила о себе и Гримо… А сейчас снова подумайте о происшедшем. Посетитель выстрелил в Гримо, но тот, хотя все еще был в сознании, не позвал на помощь, не попытался остановить убийцу, поднять шум и даже открыть дверь, в которую колотил Миллс. Однако он кое-что сделал, притом с таким усилием, что распорол раненое легкое, как говорит врач.
И я расскажу вам, что сделал Гримо. Он знал, что умирает и что сюда прибудет полиция, В его распоряжении находились вещи, которые требовалось уничтожить. Сделать это было куда важнее, чем поймать убийцу или даже спасти собственную жизнь. Он ползал у камина, сжигая эти бумаги. Вот причина перемещения дивана, коврика и пятен крови… Теперь вам ясно?
В ярко освещенном коридоре воцарилось молчание.
— А мадам Дюмон? — спросил наконец Хэдли.
— Конечно, она об этом знала. Это было их общим секретом. И она любила Гримо.
— Если так, то он уничтожил что-то чертовски важное, — промолвил Хэдли. — Но откуда вы все это знаете? Что у них мог быть за секрет? И почему вы думаете, что этот секрет вообще существовал?
Доктор Фелл прижал ладони к вискам и взъерошил седеющую шевелюру.
— Кое-что я, возможно, сумею вам объяснить, — сказал он, — хотя многое ставит меня в тупик. Понимаете, Гримо и мадам Дюмон не большие французы, чем я. Женщина с такими скулами и с таким произношением не может принадлежать к латинской расе. Но это не важно. Они оба венгры. Точнее, Гримо родом из Венгрии. Его настоящее имя Карой, или Шарль, Гримо Хорват. Вероятно, его мать была француженкой. Он прибыл из Трансильвании, ранее входившей в Венгерское королевство, но аннексированной после войны Румынией. В конце 1890-х или в начале 1900-х годов Карой Гримо Хорват и оба его брата были отправлены в тюрьму. Я говорил вам, что у него были два брата? Одного мы не видели, но другой называет себя Пьером Флеем.
Не знаю, за какое преступление были осуждены трое братьев Хорват, но их отправили в тюрьму Зибентюрмен для работы на соляных копях около Траджа в Карпатских горах. По-видимому, Шарль бежал. Однако его страшная тайна не может быть связана с его пребыванием в тюрьме и даже побегом до истечения срока — Венгерского королевства более не существует. Куда вероятнее то, что он причинил какое-то зло своим двум братьям — нечто ужасное, касающееся этих трех гробов и людей, похороненных заживо, за что его повесили бы даже теперь, если бы об этом стало известно… Вот все, что я могу предположить в данный момент. У кого-нибудь есть спички?