- Да, - подтвердил тот, - имеются способы исключить бесконечные допросы и вызовы на опознание.
Мадам Дрэя кивнула.
- Ты напишешь в заявлении, что не запомнила лиц шофера и доктора, все время была без сознания и очнулась только в овраге рядом с трассой. Что в марках машин не разбираешься. Для того, чтобы моего ассистента отпустили, достаточно указать в твоем заявлении момент, когда ты вышла из дома и села в белую иномарку, и время, когда тебя нашла мать.
Никита Маркович кивнул, подтверждая этим исполнимость намеченного плана.
- Взамен этого, - продолжала Мадам Дрэя, - мы с моим помощником проведем курс лечения бесплатно, то есть за наш собственный счет. Тем более что без него я вообще не возьмусь за реабилитацию: я без него как без рук... В общем, заявление вы обе можете написать хоть сейчас, после чего полковник Фатьянов отвезет вас в отделение, где все зарегистрирует должным образом, свозит вас к судмедэксперту (белье прихватите с собой), возвратит вас сюда, и мы продолжим лечебные процедуры.
- А если вашего помощника не отпустят? - робко спросила девочка.
- Отпустят, - кратко отвечал Никита Маркович. - А маньяков-похитителей мы найдем и без их опознания тобой.
<p>
Часть II</p>
<p>
Дороги которые нас ведут</p>
<p>
Глава I</p>
<p>
Необычные друзья</p>
Руслан проснулся на следующее утро как обычно, но вставать не заторопился. Впервые чуть ли не за целый год ему некуда было спешить. Ни в Политех, ни на работу. Поэтому самым правильным было повернуться на другой бок и продолжить экскурс в мир грез. То есть постараться снова заснуть. Что ему и удалось вполне. И что самое удивительное - он не просто видел сны, а эти сны запомнил.
Он снова был мальцом - таким, каким родился. То есть было ему полных семь годовых циклов и еще половина, и была весна. И кроме птиц и стрекотания насекомых теплый ветерок разносил по роще совершенно новые для юного мавки звуки.
Это играла свирель, о чем Руслан, который не был тогда еще Русланом, естественно, не подозревал. Он просто вбирал новую вибрацию воздуха корой, корнями и раскрывающимися почками, из которых уже показались новорожденные листочки - и наслаждался.
Звуки смолкли, затем снова зазвучали, и по мере развития мелодии желание увидеть их источник, прикоснуться к нему, пронзало все существо юного деревца. Оно потянулось к тому, что лежало под его корнями - и оп-ля, неожиданно для себя ствол его березы раздвоился, и он обнаружил, что стоит на земле на двух подпорках, от верхней части укороченного ствола в две стороны отходят симметрично расположенные мягкие отростки, а верхнюю часть этого странного обрубка увенчивает вместо кроны нечто круглое, похожее на колоду.
Впрочем, у этой круглой части его ствола были приспособления для обозрения пространства, две дырки для поступления внутрь воздуха и горизонтальная прорезь, которая могла открываться. По бокам круглой колоды, над мягкими отростками, исходившими из главной части ствола, были другие отверстия, через которые доносившиеся звуки слышались еще лучше и были еще приятнее.
Самым же поразительным, что через два расположенных посередине круглой колоды влажных пятна юный лесовик мог воспринимать окружавшее его пространство гораздо яснее и четче. Он без труда узнал свой мир: большую взрослую березу, корни которой дали жизнь его деревцу, других берез, и юных, и уже в возрасте, и поляну, поросшую папоротником. Сейчас папоротник еще только начал очередной цикл развития: его проростки лишь пробивались из-под земли, готовясь превратиться в розетки листьев, но не успели стать ими. Поэтому хорошо был виден и огромный плоский валун на ближнем краю поляны, и большой пень напротив.
И на этом пне сидел человек!
Не леший, не мавка, а самое настоящее живое существо из мяса и крови, только двуногое. И вместо шерсти туловище его покрывала вторая кожа - съемная. Два отростка, похожие на те, что сейчас были у юного лесовика, были согнуты, и в них были куски какого-то странного гладкого растения разной длины, слипшиеся вместе. Эти куски человек держал возле щели, прорезанной в его верхней круглой части, и в них по очереди дул. Красивые звуки исходили оттуда!
Впрочем, все это продолжалось недолго. Скоро человек встал и двинулся к выходу из рощи. Звуки сменились на другие, вызывавшие желание двигаться, шевеля опорками, на которых стоял юный лесовик. Он прямо ощущал, как сок струится по этому его второму обрубленному стволу, и это было приятно-приятно. Юный лесовик вдруг понял, что теперь, если он научится пользоваться своим новообретенным видом, то сможет уже не стоять на одном месте, а перемещаться. Куда захочет!
Надо было только постараться... Но как же это было трудно! И очень страшно. Теперь, когда прекрасные чарующие звуки стихли, юный лесовик осознал, что через свои новые отростки и опоры он не сможет питаться от земли и воздуха. И он заплакал - впервые в своей еще короткой жизни.
- Сынок! - услышал он голос матери. Юный лесовик качнул круглой частью своего туловища и увидел (потом он узнал, что на человеческом языке это называется именно так), как от ствола материнской березы отделилась человеческая фигура. Она была выше той, что только что сидела на пне, и нежность исходила от нее, и забота.
Фигура эта открыла горизонтальную щель на верхней, не закрытой съемной кожей части туловища, и юный лесовик услышал человеческий голос.