Выбрать главу

И солнце вдруг стало меркнуть. И вся толпа замерла от ужаса. И умолкла, глядя на Иисуса, который что-то шептал, обращаясь к матери. Лютый страх обуял и Верку. Ноги отказывались держать её. Сев на пятки, она позорнейшим образом разревелась, хотя при жизни не была нытиком. Но сейчас она плакала так же горько, как Богородица и другая Мария, по прозвищу Магдалина, стоявшая рядом с первой.

– Верка, – сурово вымолвил Иоанн Богослов, возвращая чашу Иосифу, – тот, кого ты видишь сейчас распятым, сказал: «Если бы у вас была вера величиною с горчичное зерно, то вы бы смогли свалить в море гору, просто дав ей приказ туда опрокинуться!» Ты сейчас приказала исчезнуть солнцу, и солнце начало исчезать среди бела дня. Весь мир по твоей вине от страха застыл! Видимо, ты вся состоишь из веры.

– Не ври, не ври! – в исступлении запротестовала Верка, – я вообще ни во что не верю! В моей душе света нет, а значит – никакой веры в ней быть не может! Произошло банальное совпадение! Всем известно: в шестом часу того дня, когда Его распинали, тьма воцарилась по всей Земле, и была она до часа девятого! Солнечное затмение – вот что это такое!

– Но как же ты ни во что не веришь, если ты веришь Евангелию? – пожал плечами апостол, – мне не хотелось тебя ловить на противоречии, но уж слишком всё это странно! Я озадачен.

– Здесь ничего нет странного! – заявила Верка, вытерев слёзы, – да, я не верю, хотя и знаю, что это – так! Но я всё равно не верю!

– Так значит, ты – упрямее истины?

– Да, да, да! В сто раз! И это – единственное, за что я ещё могу себя уважать! А если я перестану саму себя уважать, то не только Свет, но и смысл исчезнет!

Ответив так, Верка вскочила на ноги и бегом спустилась с горы. Ей было опять легко. Не весело и не радостно, но – легко. Не глядя по сторонам, она зашагала вдаль по пыльной дороге сквозь темноту, которая воцарилась по всей Земле до часа девятого. Ей, конечно, нужно было спешить. Куда? А кто её знает!

Конец письма де Шонтлена

… и потому, мадам, смею вас уверить: пить из одной чаши с Христом – это означает ничто иное, как отдать жизнь и душу свою бессмертную для спасения тех, кто попал в беду. Я вовсе не расположен к этому, и молюсь, как молился Он: «Авва Отче! Да минует меня Чаша сия!» Но если она меня не минует – знайте, сударыня, что в моих руках был Грааль.

Арман де Шонтлен.

Почти конец

(продолжение – в пьесе «Коньяк Монфокон» и романе «Последняя шутка Наполеона»)

март – май 2017 года

Авторские права нотариально заверены.