Когда мы входим в темную комнату, меня сразу же поражают мягкие вибрации, которые я чувствую в воздухе, отчего на душе становится спокойно.
Сирен лежит, прижавшись лицом к колонне с пузырьками внутри, а сидящая рядом воспитатель смотрит на меня и улыбается.
— Ее любимое занятие; цвета, пузырьки и даже вибрация успокаивают многих детей точно так же, как сейчас успокаивают Сирен.
Благодаря тихому объяснению со стороны мистера Томаса, у меня есть время наблюдать за маленькой девочкой, которая является центром вселенной Кэри.
Она не двигается, лишь время от времени проходится щекой вверх и вниз по гладкой поверхности колонны.
Тишина нарушается, когда воспитатель предупреждает девочку о том, что ее пребывание в комнате почти закончилось. Я восхищенно наблюдаю, как Сирен включает маленький таймер в виде светофора, чтобы начать обратный отсчет.
Мистер Томас объясняет:
— Сирен использует визуализацию. Она знает, что когда таймер становится красным, пора идти.
Я не спускаю глаз с маленькой девочки с копной темных волос и знакомыми изумрудно-зелеными глазами.
Ее воспитатель присоединяется к нашему разговору:
— Сирен, которая знает, что пора уходить, и которая хочет уйти, это два разных человека. В некоторые дни она уходит с улыбкой на лице, а в другие не понимает, почему не может остаться дольше, и тогда между нами разгорается сражение.
Мистер Томас воспринимает эти слова как сигнал к уходу, но я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не посмотреть на маленькую девочку, чьи глаза теперь быстро переключаются с меняющегося цвета на таймере на пузырьки.
— Сирен может говорить?
Я не уверен, почему задаю этот вопрос. Думаю, для того, чтобы получить более полное представление о жизни Кэри. Наверное, мне не стоило спрашивать, но маленькая девочка, которую мы только что оставили в той комнате, занимает мои мысли.
— Таких детей, как Серен, мы относим к превербальным; в данный момент она не владеет словами, которые можно идентифицировать, но здесь, в Тринити-Уотерс, мы не используем термин «невербальный», и надеемся, что когда придет время, все наши дети смогут использовать свой голос. Она, как и многие дети с тяжелым аутизмом, общается иными способами. Помните систему обмена карточками, которую я показывал вам в одном из классов?
— Маленькие символы со словами на них?
Директор Томас одобрительно улыбается и отвечает:
— Сирен использует их для того, чтобы что-то попросить — игрушку, еду или напиток. У нее есть голос, просто он не воспринимается на слух.
Я снова киваю, пополняя запас информации, которую почерпнул из сегодняшнего визита.
Когда мы возвращаемся в приемную, я поворачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на школу; место, которое за несколько коротких часов прочно поселилось в моем сердце.
Повернувшись лицом к мистеру Томасу, я протягиваю ему руку для рукопожатия:
— Спасибо, что уделили мне время и провели экскурсию. Я ценю всю информацию, которую вы мне предоставили, и уверен, что члены совета Фонда Фоксов будут так же заинтересованы в поддержке ваших предстоящих проектов, как и я.
Директор лучезарно улыбается и снова энергично пожимает мне руку – на этот раз с еще большим энтузиазмом.
— Всегда пожалуйста.
Как только выхожу за дверь, я начинаю писать Эмме, решив выполнить свою часть сделки.
Сегодняшний день стал для меня откровением, и ни разу за день я не почувствовал себя оглушенным количеством информации, полученной во время экскурсии.
Во всяком случае, я становлюсь более решительным в своем желании доказать Кэри, что не боюсь ее жизни. Мне еще больше хочется находиться с ней рядом; неважно, какие трудности нас ожидают, я знаю, что способен не только присутствовать в Кэри жизни, но и облегчить бремя, которое она несет.
Вместе мы станем сильнее.
Школа потрясающая! Тебе нужно прийти сюда, когда вернешься домой. Дети вдохновляют, и мы стольким можем им помочь.
Этот визит открыл мне глаза во многих отношениях.
Я думаю, что наконец-то нашел цель в жизни, которой должен следовать — ту, что не только приведет меня прямиком к Кэри, но и даст возможность самореализоваться.
Глава 15
Кэри
Следующий день приносит больше воспоминаний о Лиаме.
Захватывающая дух пастельная[8] сцена, доставленная курьером сегодня утром, это та, которую я видела раньше, но эффект, который она оказывает на мое сердце, не менее силен.
Это также заставляет меня задуматься, все ли он еще здесь, все ли еще в стране, всего в нескольких минутах езды от того места, где я сейчас сижу.
Слова, сопровождающие мой подарок, говорят о совершенстве, и я переполнена воспоминаниями о том дне, который изображен на этом прекрасном произведении искусства; это было именно то, совершенство.
Это был день, когда я позволила всем своим страхам и тревогам по поводу моих зарождающихся чувств к нему испариться.
Они унеслись прочь на теплом летнем ветерке в ту самую секунду, когда его мягкие губы встретились с моими.
Я знала, что мои действия будут иметь последствия, но в тот момент я больше не могла с этим бороться.
Тогдашний восемнадцатилетний Лиам поглощал каждую мою мысль своей страстью, своей уязвимостью, своей честностью и открытостью.
С ним я чувствовала себя Кэри; не той Кэри, которая не спала неделями, или той, которая провела предыдущие несколько часов, оттирая дерьмо с экрана телевизора, с которого Серен сняв подгузник и рисовала пальцем все, с чем соприкасалась. И я не была той Кэри, которая все еще оплачивала счета за похороны своей покойной матери.
С ним я не горевала и не волновалась.
Я не чувствовала одиночества настолько сильного, чтобы оно часто калечило меня. И я не плакала до хрипоты от своих страхов за будущее.
Он сделал меня прежней Кэри.
Человеком, который любил, который жил и у которого были мечты о будущем, такие яркие и красочные, она рисовала их ежедневно, чтобы у нее всегда была память о них.
Мне понравилось снова ее находить.
Мне нравилось быть ею с ним.
Тот день был совершенством не только потому, что это был день, когда мы впервые занялись любовью, но и в тот день я позволила себе увлечься его надеждами и мечтами. В тот день я поверила, что у нас есть совместное будущее, несмотря на разницу в возрасте и тот факт, что я была его учителем, и несмотря на обязанности, которые у меня были дома.
Это было идеально.
Пока этого не произошло.
Пока мне не пришлось вырваться из его объятий, потому что позвонили из детского сада Серен, и я пропустила это. Я пропустила это, потому что была слишком занята, лежа обнаженной в его объятиях; звуки наших занятий любовью заглушали все вокруг нас.
В то время как я наслаждалась ощущением его скользкой от пота кожи на моей, она так расстроилась во время занятия в саду, что сильно укусила другого ребенка; единственная вина которого заключалась в том, что он попытался обнять ее, когда она была расстроена. Затем, во время последовавшего за этим срыва, она так сильно ударилась головой об пол, что персоналу пришлось отвезти ее в больницу скорой помощи с порезом на голове от падения на лежавшую игрушку.