Матильда услышала, как совсем рядом свистнула пуля, как щелкнула она о валун сзади, в следующее мгновение все вокруг стремительно завертелось, поплыло, и она упала. Очнулась через мгновение меж Менялами. Она не лежала, а сидела, прислонясь к валуну, и в руках у нее было ружье. Как она очутилась здесь? Кто-то перетащил ее сюда? А кто в нее стрелял? Ничего не понимая, приподнялась и выглянула наружу: метрах в десяти, на утонувшей в снегу тропе, уткнувшись головой в бруствер этого снежного окопа, лежал человек. Кто это? Вот человек зашевелился, приподнялся и сел. С ужасом Матильда узнала себя. Некоторое время она наблюдала, как ее двойник там, на снегу, тупо осматривает свою одежду, как поднимает руки и долго на них смотрит, ее лицо при этом выражало полное недоумение. Потом вторая «Матильда» огляделась по сторонам и все с тем же выражением несказанного удивления посмотрела в ее сторону, встала и направилась к Менялам. Матильде хотелось убежать, но ноги не слушались ее, стали ватными… Она все же попыталась встать, оперлась рукой о валун, автоматически глянула на свою руку и почувствовала, как волосы на голове зашевелились: рука была не ее… То была крупная кисть с широкими ногтями, с татуировкой между большим и указательным пальцами, запястье поросло черными волосками. Рука послушно выполняла все ее желания: вот сжалась в кулак, вот пальцы распрямились.
— Ни хрена себе! — вторая «Матильда» уже смотрела на нее в проем между обломков. — Как же это вышло?
Матильда поняла: Менялы поменяли их телами. В чьем же теле теперь она? И сообразила — вот же, татуировка на руке, буква «С» у большого пальца. Выходит, она — в теле Сергея, а он — в ее.
— Какого черта?! Что случилось?
— Это Менялы… Они нас поменяли…
Он полез в пролом, но Матильда повела ружьем:
— Стой там! Не подходи…
— Ты что, думаешь, я могу убить свое тело? И долго мы вот так будем?
— Не знаю…
Он оперся рукой о камень и, по-видимому, хотел перемахнуть через следующий, но рука его неловко соскользнула.
— Довольно странное ощущение… Ты что, вообще физкультурой не занималась? Ну и ну! Не думал, что женщины такие слабачки… — удивился он. — Ты мне казалась крепкой.
— Слабачка? Да я в прекрасной физической форме! — возмутилась Матильда, — Поосторожнее с моим телом!
Он уже был рядом.
— О! Твое тело! Я же сейчас могу посмотреть, что тут у меня есть… — и он начал расстегивать ватник. — Я так мечтал об этом.
— Не смей!
— А что, ты мне помешаешь? — насмешливо бросил он, продолжая расстегивать куртку.
Матильда вскочила, поставила ружье и схватила самозванку за руки. Та попыталась вырваться, но у нее ничего не получалось.
— Послушай, да в твоем теле совсем нет сил, удивительно, как же вы, женщины, так живете? Оказывается, с тобой так легко было справиться.
Они продолжали бороться, их лица оказались совсем близко, оба вдруг замерли и некоторое время напряженно смотрели друг другу в глаза…
И тут Матильда почувствовала какое-то необычное напряжение в низу живота, словно там что-то набухало, и от этого по всему телу прокатилась волна невыразимо приятного ощущения. Такого она еще никогда не испытывала, ей хотелось глянуть, что же там у нее внизу происходит? Тут же поняла, что это такое, и от этой мысли напряжение усилилось, ее просто распирало, кровь пульсировала, в голове зашумело. Матильда отпустила руки своего двойника, и он тут же неловко обнял ее, жарко прильнул к ее рту губами. Было так странно видеть близко от себя свое лицо, словно целовать зеркало, но тем более странно было бы бороться с самой собой. Она закрыла глаза… Поцелуй оказался на удивление волнующим. Оказывается, она умеет так хорошо целоваться. Или это он? Хотелось продолжения. Сергей отпрянул, и Матильда сразу глянула вниз, что там творится? Брюки заметно вздувались, он заметил ее взгляд и расхохотался:
— Ага, сейчас ты узнаешь, каково терпеть мужику! Вот назло бы сейчас не дал тебе, но только уж больно самому хочется испытать все… Давай, расстегивай куртку.
Сам сбросил куртку на снег, и Матильда, словно загипнотизированная, послушно расстегнула свою. Подумала о том, что сейчас произойдет, и напряжение стало еще большим. Господи, как же они ходят!