Как бы то ни было, если раньше у меня были одни лишь подозрения относительно того, что именно маркиза Монт д’Ор и есть виновница происходящего, то теперь они переросли в уверенность. Однако, чтобы помешать прекрасной мышке осуществить свой план, я должен был сначала узнать, что она замыслила.
Глава восемнадцатая,
в которой маркиза Монт д’Ор оказывает приют раненому рыцарю
Было около десяти часов вечера, когда в дверь особняка маркизы Монт д’Ор настойчиво постучали.
– Прошу вас, откройте, ради всего святого! – послышался тревожный голос.
– Интересно, что там случилось, – сказала маркиза, поднимаясь с кресла у камина и подходя к окну.
– Ничего не видно, – ответила Мелисита, вставая рядом с госпожой и вытягивая шею, словно пытаясь разглядеть что-то в темноте.
– Ну так поди узнай.
Мелисита ушла.
Между тем стук повторился. На этот раз он был еще более настойчивым. Потом дверь распахнулась, и маркиза увидела в освещённом квадрате мышиную фигуру. Мышь попеременно то заламывала лапки, словно молила о чём-то, то показывала куда-то в сторону дороги. Из доносившихся до неё обрывков слов маркиза поняла лишь, что кому-то нужна помощь. Видя, что служанка не торопится возвращаться, маркиза решила сама узнать, в чём дело.
– Что здесь происходит? – спросила она старого дворецкого, напрасно пытающегося что-то объяснить незваному гостю.
– Кажется, кого-то ранили, – ответила Мелисита.
– Кого? И кто эта мышь?
– Слуга. Говорит, что на его господина напали. Он просит разрешения внести его в дом, но Манфредо не разрешает.
– Сударыня! Прошу вас, умоляю вас, выслушайте меня! – запричитал незнакомец, обращаясь к маркизе, в которой распознал хозяйку дома. – Мой господин истекает кровью. Позвольте внести его в дом. Я не могу бросить его на улице, чтобы пойти за врачом. Тот, кто его ранил, может вернуться и завершить начатое.
Видя, что маркиза колеблется, он продолжил:
– Неужели вы дадите умереть одной из самых благородных мышей королевства, последнему из странствующих рыцарей?
В лице маркизы что-то дрогнуло.
– Кто ваш господин? – спросила она с тревогой.
– Мой господин – дон Мануэль Кабралес-и-Манчего Гран Вале де Монтечелло де Ла-Манча де Кастилья, – выпалил слуга на одном дыхании, – представитель одного из почтеннейших семейств Испании. Он только недавно прибыл в Маусвиль, и Ваша Светлость с ним, скорее всего, не знакомы.
– Где он? – спросила Маркиза внезапно севшим голосом.
– Здесь, недалеко. У дороги. Мы как раз проходили мимо вашего дома, когда на моего господина напали и ударили ножом в живот.
– Манфредо, – обратилась маркиза к дворецкому, – помоги занести сеньора Кабралеса в дом.
Четыре лапы осторожно подняли меня и понесли к дому.
– Куда его теперь? – спросил дворецкий.
– В гостиную, – прошептала маркиза, глядя на мои окровавленные лапы, которые я прижимал к животу в тщетной попытке остановить кровотечение.
Меня опустили на низкий мавританский диван.
– Нужно сходить за врачом, – сказала маркиза.
– Я мигом, – ответил мой слуга, роль которого исполнял один из многочисленных друзей Мишеля.
Пока ждали доктора, маркиза не отходила от меня ни на минуту. Я всё это время был в полубессознательном состоянии и лишь время от времени тихо постанывал. Сквозь полуприкрытые веки я видел, как она бледна. Тогда я приписал её бледность страху перед кровью. Теперь-то я знаю, что ошибался. Прекрасная мышка боялась не крови, она боялась за мою жизнь.
Наконец пришёл доктор. Он попросил всех удалиться, чтобы он мог спокойно осмотреть мою рану. Потом попросил принести побольше горячей воды. Все остальные инструменты и перевязочные материалы были у него с собой в саквояже, который очень напоминал тот, что не так давно привлёк внимание хозяина трактира "Лесная мышь". Нет нужды говорить, что и доктор, и рана были ненастоящими. Правда, доктор был ненастоящим лишь отчасти. Мишель заверил меня, что его приятель знает своё дело, поскольку когда-то действительно практиковал в качестве врача, пока не угодил на каторгу за оказание медицинской помощи опасному преступнику. Бежав с каторги, он, как и я, оказался среди воров и бродяг, которые тоже, случалось, нуждались в услугах эскулапа.