– Да, – подтвердил я, – презент вместе съездим, заберём?
– Хорошо, там, на месте удобнее, – согласился он. Этот господин Тиверов был в
курсе всех дел, потому большого диалога у нас не получилось, только по делу, есть товар, есть деньги и наоборот.
Я вышел из офиса и отправился на остановку, на сегодня работа была закончена.
Я чувствовал себя паршиво, каким-то использованным, не нужным, ведь этот
Тиверов и мой босс обо всем договорились, а я был всего лишь прокладкой, через которую все пропускали, чтобы не светиться, я был никем, винтиком
большой коррупционной машины. Я был использован, как презерватив, как
туалетная бумага, нужно было вернуться в гостиницу и выпить.
На том же самом трамвае, что и привез меня, он видимо только возвращался с
конечной остановки, столь кратким было мое пребывание в «Зиккурате», я
поехал к гостинице. Я смотрел в окно и думал о несправедливостях и о
равенстве, которого не могло быть и не было, я думал о Тиверове, смотревшем
сквозь меня, так как он знал, что я никто, о своем боссе и ту в окне я увидел лес, которого по пути в фирму я не видел, смотрел в другую сторону, это видимо был
тот самый лес из рекламы «Фортуны» и мне очень уж захотелось тишины и
покоя этого леса, чтобы пройтись и подумать, помечтать. Я вышел из трамвая и, перейдя рельсы, вошёл в лес. Лес был довольно густой, берёзки вперемешку с
хвойными, изредка ухали какие-то птицы, начинало темнеть и становилось
слегка не по себе. Было что-то странное в этом лесу, бывает такое чувство, что
тебе неуютно в каком-то месте и не потому, что идёшь один по незнакомому
лесу, а просто что-то как будто внутри клокотать начинает и говорит
«осторожнее». Тут я понял почему. Внимательно приглядевшись к зарослям, я
увидел кресты, да, это было кладбище, старое, почти заброшенное со
сгнившими крестами и разбитыми могильными плитами. Теперь-то уж точно
неуютно, да и понятно почему. Я пошел быстрее, иной раз поглядывая на
могилы, с детства не любил кладбища, особенно смотреть на портреты на
надгробиях, всегда боялся, что эти люди могут мне приснится. Впереди я увидел
светящуюся вывеску «Фортуна» и сразу стало как-то спокойнее, но тут, заглядевшись на вывеску, на этот своеобразный маяк жизни среди царства
смерти и теней, я запнулся и упал, ударившись лицом в подмерзшую грязь.
Судьба сегодня часто била меня по голове, начиная с поезда. Немного
отряхнувшись, я двинулся дальше, на выходе встретил женщину, шедшую вдоль
трамвайных путей, она очень удивилась, даже испугалась, видимо от того в
каком виде я выходил из кладбища, в грязном костюме, злыми напуганными
видами вечернего кладбища глазами. Я пошел быстрее, дабы не напугать кого-
нибудь еще и через минуту был у входа в гостиницу «Фортуна», она встретила
меня веселой музыкой, которая играла очень громко, периодически
захлебываясь из-за дряхлых динамиков, доносилась она из того самого
ресторана наверху. В тот момент я понял, что голоден, неплохо было бы выпить
бутылочку другую пива, да к тому же деньги, полученные на командировочные
расходы, просились на волю, им было тесно, однажды напечатанные на фабрике
они, видимо, всегда искали встречи со своими братьями и сёстрами, они хотели
быть потраченными.
Рестораном данное заведение никак нельзя было называть: в продолговатом
помещении вдоль стены поместилось всего четыре столика, накрытые красной
скатертью и сверху стеклом, небольшой барчик, окошко для выдачи блюд за
ним, как в столовой, сколотая посуда и запах пролитого пива. Шикарное
заведение. Официант сидел на барном стуле и о чем-то разговаривал с
барменом, всего один столик был занят, две молодые девушки сидели за ним, увидев меня, они обернулись всем туловищем и смотрели на меня очень
внимательно, я улыбнулся таком странному приему.
– Привет! – тихо, в то же время как-то вульгарно, интимно прозвучало их
приветствие.
– Здравствуйте! – поздоровался я с незнакомками.
– У вас покушать можно? – спросил я у официанта.
– Да, присаживайтесь, – без интереса ответил он.
Я сел за столик через один от девушек и стал ожидать, когда подойдет
официант, но видимо разговор с барменом его интересовал больше, чем я. Мы
переглянулись с девушками, они засмеялись картинно засмущавшись, одна
опустила глаза, другая прикрыла рот рукой, типичные идиотки, но после
небольшого представления, уже ни капли не стесняясь, уставились на меня и не
отводили более глаз. Я глупо улыбался или улыбался на глупость глупой
улыбкой.