Кругом царила тишина и, пробежав сотни две шагов между стеной какой-то постройки и высоким бортом наполовину собранного судна, Шерлок замедлил шаги, вслушиваясь, пытаясь понять, где именно происходит сейчас последняя сцена нелепой трагедии, в которой все они принимали участие. И тут его взгляд, ставший сейчас ещё острее, упал на какой-то блестящий предмет, который валялся возле груды деревянных балок.
— Что это?!
Он нагнулся и поднял слегка покорёженную тонкую золотую оправу очков.
— Очки Лайла! — воскликнул, подбегая к другу, доктор Уотсон. — Ах ты, господи, да ведь он же ещё и видит теперь хуже. Броулер ему разбил очки, и оправа была у него в кармане.
— Оставьте, Уотсон! — почти с раздражением воскликнул Шерлок. — Очки Лайлу абсолютно не нужны. Посмотрите на осколки стекла — оно же неоптическое. Но куда они отсюда побежали?
Доктор не успел даже по-настоящему удивиться этому открытию Шерлока Холмса и задать себе вопрос, для чего же Герберт носил фальшивые очки? За строениями верфей, за высокими корпусами судов, в тишине отчётливо прозвучал выстрел, и в ответ ему грохнул второй.
— Туда! — крикнул Шерлок, сразу безошибочно определив направление звука. — Это близко!
— Далеко! — возразил Джон.
— Туман приглушает звук. Это близко! Скорее!
Опять они понеслись, спотыкаясь, прыгая через что-то, чего не успевали как следует разглядеть.
За силуэтами верфей, недалеко от невидимого в тумане Лондонского моста возвышалось нескладное здание, выстроенное ещё в прошлом веке — фабрика мелкого морского такелажа. Точно выпирающие рёбра, здание окружали многочисленные железные лестницы, к нему было пристроено несколько сараев, местами уже наполовину развалившихся. Фабрика выполняла теперь скромное назначение отчасти конторского, отчасти складского помещения, а верхние её этажи, пятый и шестой, занимали различные мастерские. Некоторые помещения и вовсе пустовали.
Возле бывшей фабрики горел единственный, пожалуй, на всей территории верфей фонарь, и слабый его свет отражался в грязных окнах нижних этажей, так, что казалось, будто десяток больших подслеповатых глаз смотрят в туман, ничего не видя.
Когда бегущим оставалось около полутора сотен шагов, ещё один выстрел прогремел и гулко раскатился уже где-то в полупустом чреве здания.
— Скорее! — снова крикнул Шерлок, чувствуя, что сердце его готово лопнуть, не от бега, но от ужаса.
— Надо окружить здание! — прохрипел откуда-то сзади, безнадёжно отставший Лестрейд. — Там... Там, с той стороны, лестница — по ней можно спуститься и... там склады. Он в них затеряется и уйдёт!
— Отчего он просто не обогнул дом? — спросил Уотсон.
— Да Лайл, видно, уже у него на пятках. Ох, шлёпнет его Гендон в этом домине!
— Заткнитесь, инспектор! — зарычал лорд Джон и вдруг замер как вкопанный. — Смотрите!
Небо над уродливым силуэтом бывшей фабрики начало чуть-чуть светлеть, и в этом серо-синем, ещё по ночному густом, но по утреннему жемчужном небе, над крышей здания, появился и засеменил чёрный человеческий силуэт.
— Гендон! — сжимая кулаки, прошептал Уордингтон. — А это... О, господи!
В свете фонаря все увидели, как из окна пятого этажа показался второй человек и, спрыгнув на железную лестницу, проходившую мимо окна, побежал по ней наверх, минул шестой этаж, явно собираясь взобраться на крышу.
В то же время беглец поспешно спускался, очевидно, намереваясь, по боковой лестнице обойти здание и перебраться на другую его сторону. Рискованный путь через крышу представлялся ему не самым лучшим.
Свет фонаря догнал хрупкую фигурку Герберта Лайла, выделил слабым рыжеватым пятном его кудрявую голову. Он поднимался, не глядя вверх, не думая, что опасность, нет, не опасность, а смерть движется не от него, а ему навстречу.
— Надо ему крикнуть, — произнёс Лестрейд. — Пусть не поднимается.
— Молчите, — в ужасе зашипел Майкрофт. — Вы крикнете, а этот мерзавец сверху как раз и выстрелит ему в голову.
— Надо стрелять, пока не поздно! — простонал Уотсон.
— На таком расстоянии попасть почти невозможно, — ответил лорд Джон. — А выстрел подаст сигнал Гендону.
Понять, что нужно делать, так никто и не успел. Произошло самое ужасное: добравшись до карниза крыши, Герберт подтянулся и перелез на него с верхней ступеньки лестницы. Карниз был узок — не больше фута, и от крутого ската крыши его отделяло невысокое ограждение. Надо было поскорей перелезть через него, уйти с неровного и опасного карниза.