— Нет, подожди!
Холмс решительно направился к офицеру и, подойдя, что-то ему сказал. Тот сморщился, отмахнулся, но потом бросил:
— Это не я решаю. К майору обращайтесь.
Майор Лойд всегда появлялся в праздничные дни перед заключёнными — это входило в его обязанности. Когда Шерлок подошёл к нему, он взглянул на знаменитого каторжника с некоторым удивлением:
— В чём дело?
— Господин майор, — проговорил Холмс, — мне сегодня разрешили ехать в город.
— Да. Ну и что?
— У меня здесь, в лагере, есть товарищ. Я без него не поеду. Разрешите ему тоже ехать или вычеркните меня, пожалуйста, из списка.
— Это вы Клея имеете в виду? — поднимая брови, спросил майор. — Вот уж кого не за что водить в церковь!
— Как вы решите, так и будет, сэр. — Пожимая плечами, сказал Шерлок. — Но разве Слово Божие нужно грешникам не больше, уем тем, кто уже начал исправляться?
— Что вас связывает с этим негодяем, Холмс? — пожевав губами, спросил Лойд.
— Общее несчастье, майор, — ответил заключённый.
Дежурный офицер, молодой лейтенант Мэрфи, подошёл к Лойду и нерешительно заметил:
— Господин майор, в последнее время Клей замечаний не имеет. Был один случай с тачкой, но там не было злого умысла. Тачку солдаты из реки вытащили, она цела, ущерба не случилось. Да и произошло это уже довольно давно, а с тех пор Клей почти безупречен. И работать стал лучше.
Лойд замахал в ответ руками:
— Хватит, хватит разговоров, Мэрфи! Какое мне дело до этих ваших тачек... Если вы считаете... Я могу, конечно. А, бог с вами. Внесите Клея в список.
Шерлок, торжествуя, вернулся к нестройным рядам каторжников, уже начавших разбредаться по лагерю. На месте остались лишь те, кого сейчас должны были отконвоировать к телегам и везти в город.
— И ты едешь! — сообщил Холмс Клею.
У того сверкнули глаза:
— Боже мой! Впервые за шесть лет! И как ты умудряешься так на них действовать? Я думал, Лойда прошибить невозможно. У него всегда буква к букве.
— Да? — Шерлок многозначительно посмотрел на товарища. — А я-то хвалил твою наблюдательность.
— А что? — удивился Джон.
— А то, что я видел майора Лойда вблизи два раза и оба раза замечал, что он не очень точно следует установленному порядку.
— Например? — Клея явно разобрало любопытство.
— Например, сегодня у него не наутюжены форменные брюки, — усмехнулся Шерлок. — И следы грязи на сапогах.
Этот разговор заставил обоих друзей вспомнить ещё одну недавнюю беседу. Пару недель назад им и ещё десятку заключённых поручили ночную работу — вечером на железной дороге, расположенной в четырёх милях от лагеря, произошла авария: от резкого торможения паровоза отцепился и сошёл с рельс один из вагонов, груженных лесом. Тяжёлые брёвна покатились под откос, а вагон завалился на бок. Чтобы к утру возобновить движение на дороге, требовалось поскорее поднять этот вагон, вновь поставить на рельсы и вновь загрузить — бросить драгоценный лес было бы слишком расточительно. Один из сопровождавших состав военных, не раздумывая долго, сел верхом (благо тем же поездом в Мельбурн везли нескольких племенных лошадей) и отправился в лагерь. Он был некогда дружен с Гилмором, а потому и попросил у того дюжину заключённых в помощь сопровождению поезда. Сперва, впрочем, он заикнулся о солдатах, но тут же признал, что заплатить ему нечем, и Гилмор покачал головой: «У моих ребят и так собачья работа, и платят им хуже некуда, а тут ещё заставить их задаром брёвна таскать, да ещё ночью? Ты что же, бунт мне тут организовать хочешь? Ладно, подберём тебе головорезов, а солдат, человек пять, так и быть, я пошлю в охрану. Но и твои молодцы пускай не зевают — сбежит кто-нибудь, с тебя и спрошу!» Так и получилось, что двенадцати каторжникам, едва заснувшим после тяжёлого дня, пришлось вставать и тащиться следом за чужим офицером к железнодорожной ветке. Джон оказался среди них, разумеется, чисто случайно: спросонья, молодой солдат, которому лейтенант Леннерт среди прочих назвал имя Шерлока Холмса и номер его хижины, заглянул туда и рявкнул: «Вставать и строиться на работу! Живо!» Оба заключённых, тихо ругаясь, встали в строй. Леннерт обнаружил среди «примерных» смутьяна Клея, однако времени было в обрез, да и особых опасений не было: охраны, вместе с сопровождением состава по одному на каждого каторжника, куда они побегут, ночью, в своих кандалах?
С подъёмом вагона и его погрузкой пришлось промучиться до восьми утра, так что все буквально валились с ног, включая и солдат. В лагерь вернулись уже после десяти, когда все давно были на работе. Гилмор, выслушав донесение Леннерта, чертыхнулся, поблагодарил офицера и солдат за стойкость, а заключённых, работавших ночью, приказал накормить завтраком и на этот день освободить от работы в карьере.