– Чтобы тебя на учет поставили. И еще надо фотографии в разных видах… Соня, давай вместе пойдем. Может, и тебе там тоже мужа найдут, а?
– Ну вот еще! Мне сто баксов не так легко достаются, чтобы я их в помойку выбрасывала. Лучше я себе туфли хорошие куплю, толку больше будет… К тому же не нужен мне никакой муж, тем более американский. Там курить нельзя!
– Но ты же не куришь! – страшно удивилась Нора.
– Ну и что? Все равно противно. А каково там курящим? Да и вообще, они все делают всей страной! А мне это не нравится!
– Сонечка, давай, прошу тебя!
– Нора, отвяжись, вон возьми Анюту.
– Анюту! – возмущенно фыркнула Нора. – Ей всего девятнадцать, рано еще! Соня, ты все-таки подумай до понедельника, я уже записалась на прием, может, еще решишься.
– Ладно, подумаю, – кивнула Соня, просто чтобы отвязаться. Дуреха эта Нора, неужели всерьез надеется выйти замуж таким путем?
Соня давно уже поняла, что есть женщины, которые постоянно выходят замуж, а есть такие, которым это никак не удается. И вовсе не оттого, что они чем-то хуже первых, отнюдь – просто так складывается судьба. И кстати, неизвестно еще, кому из этих женщин в жизни больше везет. Вот взять, к примеру, Алису – умна и красива, и все у нее получается, за что бы ни бралась, а личная жизнь не устраивается. А я сама? Тоже ведь не уродина и не дура, кажется. Но у меня, конечно, мама… И какой-никакой, а все-таки Славка… Алиса вот не понимает, всегда говорит: «Чем с таким козлищем, лучше одной!» Может быть, но страшно быть совсем одной. А вот Татка обязательно замуж выскочит. Очухается и выскочит.
Ее размышления прервал стук в дверь, и на пороге появился парнишка лет двадцати.
– Скажите, пожалуйста, вы меня в Египет отправить можете?
– Легко!
– Но так, чтобы не очень дорого, а то у меня с деньгами плоховато…
– Посмотрим, что можно сделать.
– Понимаете, мне неважно, какая там гостиница и все такое, мне главное пирамиду Хеопса своими глазами увидеть! Это у меня с детства мечта такая…
– Ладно, – улыбнулась Соня, – увидите вы пирамиду Хеопса, не сомневайтесь! А еще и в Красном море искупаетесь, тоже впечатление на всю жизнь! Коралловые рифы, рыбы, такая красота…
– Да я плавать не умею, – потупился паренек.
– Там вмиг научитесь!
– А вы сами бывали в Египте?
– Да.
– И пирамиду Хеопса видели?
– Видела.
– Ну и как?
– Грандиозно! – вдохновенно ответила Соня. На самом деле она эту пирамиду видела в такую жуткую жару, что у нее буквально плавились мозги и все плыло перед глазами. К тому же она в тот день что-то не то съела и ее все время мутило. С тех пор даже при виде рекламных снимков знаменитой пирамиды Соню начинало тошнить. – А у вас заграничный паспорт-то есть? – поинтересовалась она на всякий случай, а то бывают такие клиенты, которые даже не подозревают, что надо иметь, прежде чем куда-то собираться.
– Конечно, есть, только вчера получил! – Паренек с гордостью протянул ей паспорт.
– Отлично. Так когда вы думаете ехать?
– В конце марта. Это возможно?
– Да. Хорошо, что вы заранее побеспокоились, а то многие говорят: хочу уехать завтра!
– Нет, я понимаю…
– Люблю понимающих клиентов!
Соня вообще старалась любить клиентов, хоть это и не всегда удавалось. Такие мерзкие иной раз попадаются, хоть волком вой, но клиент всегда прав, и об этом надо помнить.
За весь день кроме любителя пирамид была всего одна клиентка, постоянная, которая каждый год ездила в Израиль на Песах, а больше никого. Соня проверила все, заперла офис и вышла на улицу.
– Сончик! – раздался негромкий голос.
– Славка, привет.
– Я решил подвезти тебя, погода плохая…
– Что ж, спасибо.
Она без всякой радости уселась в старую, раздолбанную «пятерку», в которой отчего-то всегда пахло псиной, хотя никаких собак Ярослав Игнатьевич не возил. Он обнял и поцеловал Соню. Она ответила на поцелуй, но подумала: «Как скучно».
– Что нового? – спросила Соня.
– Что у меня может быть нового? Все по-старому, вернее, все по-новому, только новости мои старые уже, начались вместе с этой проклятой перестройкой!
– О боже! – простонала Соня.
– Ты же знаешь, я фактически выброшен из жизни…
– Ну так делай же что-нибудь, шевелись, как другие шевелятся. Ты же еще нестарый! – вспылила Соня. – В конце концов, масса людей сменила профессию, попробуй и ты! Я вот тоже не всегда работала в турбизнесе, правда?
– Не сердись, Сончик! Я предлагаю на выходные поехать в Кружилино.
– Да? – без всякой радости проговорила Соня. – Там будет видно.
– Я ужасно соскучился.
– Ты же опять напьешься…
– Ну не буду, не буду, ограничимся пивом.
Я сейчас завою, подумала Соня. Мне его уже совсем не жалко.
– Ну, Сончик, не сердись, нам ведь хорошо вместе. Затопим печку, поболтаем, а потом ляжем рядышком…
– Нет, я не могу! – вдруг резко произнесла она.
– Почему?
– Не могу, и все!
– Но ты же только что сказала – там будет видно.
– Я просто забыла… Нет, Славка, я не поеду, извини.
– Не можешь или не хочешь?
– Не могу.
– А что это за дела такие у тебя в выходные дни?
– Какое это имеет значение?
– Опять с мамочкой куда-нибудь собираешься?
– А если и так?
– Тебе не надоело до сорока лет за мамину юбку держаться?
– А ты мне предлагаешь что-то на выбор?
– Естественно! По-моему, куда нормальнее в сорок лет провести субботу-воскресенье с мужиком, чем с мамой. Да и для здоровья полезнее. А от твоей мамаши только желчь разлиться может.
– Ты совершенно прав, с мужиком провести время совсем неплохо, – она сделала ударение на слове «мужик». – Но это-то мне не светит.
– По-моему, до сих пор ты не жаловалась, – довольно игриво отозвался он.
– По-твоему, мужик – это только вопрос потенции? – скрывая безмерное раздражение, спросила Соня.
– Но это главное, согласись.
– Не для меня!
– Не замечал.
– Значит, теперь, будь добр, прими это к сведению. И еще – останови на минутку.
– Где?
– У метро.
– Зачем?
– Надо!
– Соня, брось эти жидовские штучки.
– Так, приехали! Если ты не остановишь, я выскочу на ходу!
Он тут же притормозил, но схватил ее за руку.
– Ты что, шутки понимать перестала?
– Да! Вообще перестала понимать все, что связано с тобой.
– Ну, Сончик, ты такая сердитая, у тебя что, менструация?
Она только зубами заскрипела:
– Пусти!
– Нет, извини, я тебя отвезу.
– Ладно, отвези.
Соня закрыла глаза и подняла воротник. Ее знобило. Может, я заболеваю? Наверное. Иначе почему я так зверею от него, ведь я его когда-то любила… Только бы мамы дома не было. А то я сойду с ума.
– Ну, успокоилась немножко? – спросил он спустя минут десять. В этот час двигаться по Москве можно лишь с черепашьей скоростью, тем более что Ярослав Игнатьевич всегда умудрялся попадать на самую неудачную полосу. Вот и теперь они стояли в пробке. – Сончик! Ау!
Соня молчала. Он протянул руку и почесал ее за ухом, как котенка. Когда-то эта ласка заставляла ее трепетать, теперь же привела в ярость. Она дернулась и ледяным тоном произнесла:
– Не смей! Не смей прикасаться ко мне!
– Почему это?
– Потому что мне противно.
– Противно? Ты хочешь сказать, что я тебе противен? А ехать со мной не противно?
– Я же хотела выйти.
– Так выходи, я тебя больше не держу.
Но покинуть машину было невозможно. Автомобили стояли так тесно, что нечего было и думать открыть дверцу. Соня заметалась.
– Что, не вырваться? – захохотал он.
– Когда-нибудь пробка рассосется, и меня уже ничто не удержит, а пока наберусь терпения, – прошипела она.
– Живи надеждой! В следующем году в Иерусалиме! Так, кажется? Отпусти народ мой, да?
– Мудак!
– Ай, ай, ай, неужели наша еврейская мамочка позволяет своей детке говорить такие нехорошие слова?
– О тебе? Позволяет! Даже поощряет.
– Ну еще бы, она же меня иначе как мерзавцем не называет!