— Мог бы хоть сапоги снять, — сделал я замечание.
— Видишь, я аккуратненько, — показал он на спинку кровати.
— Что, мне взять твои ноги и придать им нормальное положение?
— Ну, ладно, черт с тобой! — сказал он и, спустив ноги, сел. — Я к нему с доброй вестью, а он даже полежать не дает.
— С какой вестью?
— На… держи! — Славка достал из нагрудного кармана сложенную в несколько раз записку и отдал мне.
Разворачивая ее, я чувствовал, как от нетерпения дрожали мои руки. Так и есть — от Тани…
«На днях приеду. Т.».
«Приедет… приедет… приедет…» — застучало в висках.
— Ну, что пишет? — спросил Нилин.
— Что приедет… Ты что, был в госпитале?
— Слава богу, пока мне там делать нечего… Привез Малявин, ну, механику Лазарева. Он как раз лежал во втором отделении…
Второе отделение было Танино, и Нилин это знал.
— Он обратился ко мне за разрешением доставить тебе эту записку. Мол, сестричка очень просила. Ну, я ему сказал, что сам отнесу, все равно иду туда… Знаешь, а меня эта твоя пацанка пускать не хотела. Боялась, что я касторку сопру. Все в щелку подглядывала… Была бы она года на четыре старше..
— Выпьешь? — на радостях предложил я.
— Он еще спрашивает! — мгновенно отреагировал Славка и вскочил с кровати. — Какой русский не любит быстрой езды!
— При чем здесь быстрая езда? — спросил я, доставая из-под кровати (подальше от чужих глаз!) флакон с медицинским спиртом — весь мой запас.
— Вот и я интересуюсь — при чем? — остановился Нилин. — Только не жмоться, — добавил он, глядя, как я бережно и осторожно колдую с мензурками.
— Бери кружку, — сказал я. — Ведро с водой — в сенях!
— А ведра с помоями там нет? — полюбопытствовал Славка.
— Иди, смело набирай! — напутствовал я.
Он вышел в сени. Вскоре до меня донеслись грохот и Славкино чертыхание. Дверь была приоткрыта, и я, от души забавляясь, слышал все до последнего звука. Первой на шум выскочила Ганна.. Она ойкнула и бросилась за тряпками. Потом пришли посмотреть, что натворил мой гость, сами хозяева. Хозяйка немного поохала и стала вытирать пол. Ганна же, схватив пустое ведро, помчалась за новой водой.
Славка заглянул в комнату и упрекнул меня:
— Чего лыбишься? Видишь, по самые ноздри промок?
— Ничего, у меня запасные кальсоны есть. Поделюсь по-братски, — попытался я его успокоить.
— На хрена мне твои кальсоны! Я в них с головой утону! Лучше скажи им, — кивнул он в сторону сеней, — чтобы печку затопили. Буду сушиться, — сказал Славка и добавил со смешком: — Ты от меня еще так просто не отделаешься!
Я зашел к хозяевам и попросил затопить печь. Двинулась было сама хозяйка, но ее опередила Ганна. Через минуту она вернулась с охапкой дров. То и дело прыскала, глядя на подмокшего Славку. Однако это не помешало ей быстро и умело растопить печь. Иногда Ганна бросала взгляд на меня, словно приглашая посмеяться вместе. Щеки ее разрумянились, и она выглядела старше своих четырнадцати лет.
Вскоре дрова затрещали, и огонь стал весело перебегать с одного полена на другое.
Придержав на мне свой совсем не по-детски внимательный взгляд, девочка молча скрылась за дверью.
— Да, была бы она года на три старше… — снова посетовал Славка.
— Ну, это от нее не уйдет, — сказал я и протянул Нилину мензурку с разбавленным спиртом: — Давай!
— От нее не уйдет, — заметил Славка. — От меня уйдет.
Я мысленно улыбнулся: слушая Славку, можно подумать, что он завзятый донжуан. На самом же деле он упрямо обходил всех женщин стороной.
— За что?
— Чтобы дожить до победы, — сказал Нилин, поднося ко рту мензурку. — Чего мудрить?
— Давай!
«За твой приезд, Танюшка! За нашу встречу!» — про себя произнес я.
— Эх, заесть бы чем… — произнес Славка.
— Постой!.. Где же они?
— Чего ищешь?
— Яблоки на тумбочке лежали. Два яблока. Подожди, может, закатились куда…
— Не ищи. Я сожрал, — смущенно признался он.
— Как? Когда?
— Перед твоим приходом, — продолжал Славка. — Я думал, что у тебя их до хрена. Вон сколько в саду яблонь!
«Вот и угостил Таню, — сокрушенно подумал я. — Такие яблоки были… Тоже мне, не мог подождать, спросить…»