Помощник не скрывал своей симпатии к Аркадию. Он, видимо, питал слабость к приезжим журналистам.
— Можно считать, доехали, — проговорил он.
— Вот видишь: приятель не ошибся! — подмигнул жене Аркадий и быстро поднялся. — Я схожу за рюкзаком.
— Не забудь зубные щетки! — напомнила Маришка.
— Еще успеете, — заметил помощник.
— Да здесь всего минут десять ходу! — воскликнул Аркадий.
— Будет хорошо, ежели за час доберемся.
— За час? — Маришка даже привстала на колени. — А вы не разыгрываете нас?
— Как можно, — ответил помощник. — Обман зрения. Поначалу все с непривычки ошибаются.
— Чудеса! — протянула Маришка.
— Да, чего другого, а чудес у нас навалом.
— А я знаю, что вы имеете в виду! — как-то по-детски проговорила Маришка.
— Известно что, — улыбнулся помощник.
— Прежде всего, фауна, да?
— Ну и фауна тоже.
— Я просто сгораю от любопытства! — воскликнула Маришка.
— Смотри, не сгори раньше времени, — шутливо предупредил Аркадий.
Помощник посмотрел на них и осторожно спросил:
— А вы не муж и жена?
— Друзья, — поспешила ответить Маришка.
— Старые друзья, — уточнил Аркадий.
— Стало быть, товарищи по работе, — раздумчиво сделал вывод помощник.
И вдруг Маришка залилась краской. Аркадий удивился: до сих пор она не смущалась, скрывая правду об их семейном положении. Так они договорились перед отъездом. Им казалось, что иначе начнутся разговоры: вот, мол, хитрецы, умудряются справлять медовый месяц за счет своих редакций. Ведь не скажешь каждому, что оплачивается только его командировка. Но, как бы там ни было, им уже удалось провести многих. О том, что они муж и жена, пока догадалась лишь одна старуха, пустившая их на ночлег. И то потому, что Маришка забылась и позвала Аркадия застегнуть ей лифчик.
«Ах вот почему она покраснела!» — наконец сообразил Аркадий. Сам того не ведая, помощник подковырнул Маришку. Хороши товарищи по работе, если она за эти три дня командировки так и не вынула блокнота, не написала ни строчки, и Аркадию пришлось корпеть за двоих. Самое непонятное было то, что она принимала это как должное и не очень-то задумывалась о своем журналистском будущем. Иногда, правда, как будто спохватывалась и стыдилась своего слабоволия. Вот как сейчас.
Катер сбавил ход, и всех троих обдало тяжелыми и холодными каплями.
Подошел единственный матрос катера — молодой парень с тонкими пижонскими усиками. Несмотря на погоду, он был в одной тельняшке и босиком.
— Капитан вызывает, — сказал он помощнику.
Тот заковылял к рубке.
— Радиограмма получена: зайти в Максатюху, захватить представительницу комбината, Ангелину какую-то, — сообщил матрос.
— Прямо сейчас? — спросила Маришка.
— Ну нет! — запротестовал Аркадий. — Вначале они нас должны высадить.
Матрос, шлепая босыми ногами по палубе, прошел за спиной Аркадия и неожиданно сел между ним и Маришкой.
— А мы ее не отпустим! — сказал он и нахально придержал взгляд на ее лице. — Оставайтесь с нами!
Маришка игриво помотала головой:
— В другой раз.
— На обратном пути, что ли? — не унимался матрос.
— На обратном, — отшучивалась Маришка.
Аркадий отвернулся. Ничего не поделаешь, Маришка многим нравилась, он это давно заметил.
Еще какое-то время разговор продолжался в этом духе и угас. Матрос поднялся и скрылся в люке.
— Аркаш, что это? — удивленно воскликнула Маришка, глядя в небо. Там надсадно кричали чайки. — Смотри, они преследуют какую-то большую птицу!
— Это скопа, ну, ястреб-рыбак.
— Он от них удирает!
— Смотри, догнали!
С громкими и пронзительными криками чайки настигли ястреба и принялись его клевать. Тот совсем не защищался, только время от времени медленно и плавно переворачивался через голову. И что особенно поразило Аркадия — ни разу не взмахнул своими большими черными крылами.
Нет, он не удирал, он отступал, как и положено ястребу. Преследуя его, чайки галдели и кричали, как базарные бабы. Наверное, их приводило в ярость то, что он не унижался до драки с ними.
Из камбуза выглянула кокша, она же благоверная капитана, как ее называл Аркадий.
— Простить не могут, что тоже рыбкой кормится, — объяснила она.
— Неужели заклюют? — жалостливо спросила Маришка.
— Где уж им с ястребом сладить. Покрутятся, покрутятся да и отстанут…
И в самом деле, вскоре от вихрящейся стаи чайки начали отпадать одна за другой. Они устремлялись к воде и назад уже не возвращались.