Через час на горизонте блеснул многоводный Юкон, третья по протяженности река Северной Америки; его извилистая лента тянется на три тысячи семьсот километров от прибрежных скал Британской Колумбии до залива Нортон в Беринговом море. Самолет пронесся над крышами небольшого селения Бивер и опустился на песчаной отмели в середине русла. Затарахтел моторный катер. Мы перебрались на берег. В Бивере жили девяносто человек: белых было не более десятка, остальные — эскимосы и индейцы, занятые рыболовством и охотой. Бессчетное множество грязных и взлохмаченных псов провожали нас пронзительным лаем.
По крутому склону мы поднялись на единственную улочку поселка. Навстречу шел высокий и стройный мужчина в темном костюме. Быстрая ходьба, очевидно, утомила его; он замедлил шаг и, сняв коричневую фетровую шляпу, отирал цветным платком медно-красное лицо… Индеец! Наконец-то доведется побеседовать с настоящим юконским индейцем!..
— Хау ду ю ду! — приветствовал я прохожего.
Подняв красивую гордую голову и глядя черными глазами прямо перед собой, индеец шел, не отвечая, как будто не слыша.
— Добрый день! — сказал я, делая к нему движение, но он и бровью не повел.
Лицо индейца выражало ледяное безразличие, но в его глазах мне почудилось презрение… Он бесстрастно прошел мимо, словно мы были не живые люди, а деревянные колья изгороди. Он видел в нас только белых, представителей расы, которая столетиями угнетала и истребляла его свободолюбивый и храбрый народ. С молоком матери он впитал ненависть к поработителям. Незачем ему вступать в разговор с белыми незнакомцами! Он убежден, что все белые — на один покрой, и их следует остерегаться…
Под самолетом проходили мрачные хребты Эндикотских гор, высохшие русла горных рек, холмистые плато. Ни деревца, ни кустика, одни только зеленовато-бурые мхи. Хаотические нагромождения голых остроконечных скал изрезаны глубокими трещинами. Казалось, природа гигантским резцом прошлась по снежным цепям, придав им фантастические очертания.
В долинах бродили стада канадского оленя — карибу. Заслышав гул моторов, животные в ужасе мчались тесной кучей. Дикие козы, как скульптурные изваяния, замерли на горных террасах. Дальше, к северу, исчезли всякие живые существа.
Самолет пересек Эндикотские горы, трехсоткилометровым поясом протянувшиеся вдоль побережья Ледовитого океана, и оказался над желто-бурым плато. Широкой, местами стокилометровой полосой простирается оно от подножия гор к океану. На плато поблескивают кристально-чистые озера. Кроссон повернул на запад и пересек устье реки Саванукто.
«Локхид» шел курсом к Берингову проливу. Впереди, на рубеже двух континентов, колыхались темносвинцовые воды…
Второй раз корреспондентская жизнь привела меня к Берингову проливу. Впервые я попал сюда, двигаясь из Москвы на восток; теперь — следуя из советской столицы на запад. Кольцо кругосветного путешествия замкнулось на границе двух миров.
XVII
Самолеты вернулись в Фербэнкс. На трех обследованных с воздуха направлениях не было обнаружено никаких следов «Н-209». Редактор прибежал с новой сенсацией: Маттерн летит на «Локхиде» для участия в поисках. «Пейпер» напоминал читателям, что в свое время Леваневский оказал дружескую услугу Маттерну, доставив его из Анадыря на родину, и теперь благодарный американский пилот намерен «вернуть долг».
Джемс Маттерн не пользовался популярностью на американском Севере. Одни критиковали пилота за шумиху, поднятую им по поводу своего кругосветного перелета, который оборвала авария на Чукотке; другие подозревали в нем авантюриста, умеющего ловко использовать «паблисити». В широковещательных интервью Маттерн обещал обследовать с воздуха всю область между полюсом и американским побережьем, говорил о чувствах, будто бы объединяющих всех летчиков мира, и еще очень много высокопарных слов; разумеется, заверял Маттерн, он движим самыми бескорыстными побуждениями и сознательно идет на риск
Мы еще не знали, что участие в поисках экипажа Леваневского «благородный и бескорыстный» Маттерн обусловил солидным гонораром и ухитрился уже выцарапать аванс под будущие подвиги. Советские дипломаты в Вашингтоне отчетливо представляли себе, что он типичный частный предприниматель- одиночка, который рад случаю заключить выгодную сделку, но его предложения участвовать в поисках не отвергли.