Маттерн с шиком опустился на фербэнксском аэродроме. Его «Локхид» был утехой репортеров. Хвост, расписанный цветными полосами, напоминал бока зебры; на фюзеляже была воспроизведена оранжево-голубая карта Тексаса и нарисованы огненные стрелы, а на носу кричащими красками изображен ковбой, укрощающий вздыбившегося мустанга.
У летчика оказалось одутловатое и бледное лицо начетчика-баптиста и угодливые жесты провинциального бакалейщика. На нем был кремовый комбинезон с дюжиной лазоревых вышивок «Джимми Маттерн», размещенных в самых неподходящих местах. Склонив голову и почесывая правой рукой левое ухо, он исподлобья глядел на Сеттльмайера, по бокам которого стояли, как телохранители, борзые репортеры. Маттерн диктовал им:
— Я буду счастлив помочь моему другу Леваневскому и его экипажу. Я не забыл, как четыре года назад он прилетел за мной в район Анадыря. Я решил осмотреть арктические льды, где мог опуститься самолет. Я надеюсь, что…
Репортеры не отрывали перьев от блокнотов. Им и не снился такой «флеш». Это была «свежинка» высшего сорта. Положительно, в Фербэнксе открылась эра сенсаций. Редактор потирал морщинистые ручки: «Дела!..»
Беляков познакомил Маттерна с планом поисков. Четыре советских тяжелых самолета направляются из Москвы на остров Рудольфа, откуда будут совершать полеты в район предполагаемой посадки «Н-209». Ледокол «Красин» идет Чукотским морем к мысу Барроу. Советский пилот Задков перелетел через Берингов пролив на Аляску и обследует побережье. Из Уэллена ожидается летчик Грацианский…
Маттерн не слушал. Он повернулся к краснощекой девице, которая с кокетливой улыбкой протягивала ему кусок голубоватой ткани со звездами и полосами. Из-за спины мисс выскочил лоснящийся Бабби и ловко отодвинул ее на второй план. «Торговая палата города Фербэнкса счастлива продать… я хочу сказать — счастлива принять известного укротителя воздушных прерий…» Президент запнулся, но продолжал трепетным голосом: «Это знамя, сшитое пальчиками очаровательной мисс Сондра, — он помахал девице кошачьей лапкой, — будет сопровождать вас в царство белых медведей…» Маттерн с умильным видом тискал мохнатую тряпицу и столь усердно прижимал ее к животу, что две бумажные звездочки отклеились. Репортеры кинулись поднимать серебристые эмблемы…
Исчезновение советского самолета на пути от полюса к Аляске взволновало фербэнксских горняков. Явилась делегация рабочих с трогательным предложением открыть добровольный сбор средств для финансирования поисков. Эти семейные люди сами едва сводили концы с концами. Пришлось отговаривать их, объясняя, что Советский Союз сам сделает все необходимое для розысков экипажа воздушного корабля.
— Чего только не пишут американские газеты о вашей стране! — говорили рабочие. — Но мы то знаем, как в Советском Союзе дорожат человеком. У нас помнят, что сделало ваше правительство для спасения людей парохода, который раздавило льдами у берегов Сибири…
Летчик Фред Хенсон телеграфировал из Нома:
«Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне за любой помощью, которую я способен оказать для спасения русских пилотов. Готов лететь, не стесняясь временем и безвозмездно».
Хранитель местного музея, бойкий и расторопный старичок явился с фантастическим проектом: отправиться во главе пешей партии с мыса Барроу по льду «как можно дальше на север». Он по три раза в день предлагал свой план с различными вариантами, пока о затее не проведала его супруга, особа весьма строгого нрава, после чего старикан больше не появлялся.
Оживились мелкие аферисты. Из Джюно пришла радиограмма, подписанная неведомой личностью по имени Меир Кадеив:
«Через двадцать четыре часа после моего переезда в Фербэнкс смогу открыть методами интуиции и дедукции местонахождение пропавших летчиков…»
Связь работала напряженно. Радиолюбители ловили в эфире незнакомые русские слова: ледокол, самолет, горючее, смазочное, погода, карты, север… Легендарный «Красин» крейсировал бо льдах северо-восточнее Барроу. Невдалеке от этого поселка опустился в лагуне двухмоторный гидроплан Задкова. В Коппермайн, на побережье Канады, прибыла летающая лодка «Консолидейтед», приобретенная советским посольством; арктический исследователь Губерт Уилкинс и канадский летчик Кэньон готовились стартовать в центральную Арктику. Четыре советских воздушных корабля приближались к Земле Франца-Иосифа. А красноречивый Джемс Маттерн продолжал отсиживаться в фербэнкеских барах и хвастать перед обывателями. Наконец, вылетел и он. «В этом полете я обследую район вплоть до семьдесят пятой параллели», — сказал Маттерн, садясь за штурвал. И вдруг нежданно-негаданно его «Локхид» спустя три часа оказался в Барроу. «Все ли у Маттерна благополучно?» — послал туда радиограмму Беляков. Из Барроу ответили. «Все в порядке. Что вас беспокоит?»