— Какой там привал! Надо было тебе, Вася, сообщить в милицию…
— Вот и я терзаюсь, не проглядел ли серьезного дела, — признался Локтев.
Все умолкли. Тишину прервал насмешливый голос:
— А я знаю! Стоит еще раздумывать!.. Это же не что иное, как подготовка к киносъемке. «Семеро смелых», помните? А тут снимают новый фильм из северной жизни. Сцены лагеря за полярным кругом. Не поторопись Вася уйти, дождался бы операторов. А те четверо — артисты: говоришь, одного звали Пэпэ? Да ведь был такой фильм «Пэпэ» или «Пэпо» из армянской жизни…
Вася скептически взглянул на приятеля. Если все это для съемки, то причем «свидание с Одессой», какие-то неизвестные приборы, наконец — трупы!..
— Я остаюсь при своем мнении, — твердо сказал Вася.
— А именно?
— Что это… очень загадочно и таинственно…
Молодой радист не утерпел и в следующее воскресенье снова отправился на лыжах за Калужскую заставу.
Отталкиваясь палками, он легко скользил по целине к месту недавней встречи. Что за чудо? Вокруг — чистое поле. Там, где стояла палатка, радиомачта, ветряк — пустое место… Таинственные незнакомцы исчезли. Свежий снег замел следы.
Приснилось Васе, что ли?..
II
Нет, Васе не почудилось.
За несколько месяцев до того случай свел меня с человеком, который имел прямое отношение к эпизоду за Калужской заставой. Было это в Китай-городе — так прежде называли торговую часть московского центра. Китай-город ограничен Красной площадью, набережной Москвы-реки, площадями Ногина, Дзержинского, Свердлова и Революции. В этом уголке столицы сохранились здания трехвековой давности; узенькие кривые переулки былого Зарядья спускаются к реке. На старинной улочке, застроенной каменными купеческими лабазами, в глубине глухого двора поместился один из хозяйственных отделов Главного управления Северного морского пути. Это новое советское учреждение возникло в 1932 году, после того как экспедиция «Сибирякова» проложила дорогу во льдах полярного Севера. В стенах этого учреждения можно было встретить полярных мореплавателей и разведчиков горных богатств, арктических ученых и летчиков, штурманов и зверобоев.
Я беседовал с гидрографом, вернувшимся из экспедиции в Карское море, когда в комнату вбежал низкорослый полный человек, лет сорока пяти, с крупными чертами лица, очень подвижной и разговорчивый. Перелистывая толстую тетрадь, извлеченную из портфеля, он расспрашивал сотрудников, готов ли интересовавший его заказ:
— Плавленый сыр получен? А томат-паста? Паюсная икра? Когда же будет порошок из кур?.. Лимонная кислота поступила? Морс?..
Получив неудовлетворительный ответ, он сердито морщился и стучал карандашом по столу.
— Кто это? — спросил я гидрографа.
— Разве не знаете? Иван Дмитриевич Папанин — начальник полярной экспедиции…
В ближайшие месяцы мне пришлось встречать его только мельком. Сталинский маршрут Чкалова занимал все мое время. Осенние недели я провел с Михаилом Сергеевичем Бабушкиным на Северном Кавказе и в Москву вернулся, когда на полях уже лежал глубокий снег.
Гуляя по аллеям железноводского парка, Бабушкин рассказывал мне о дальнейших планах исследования Арктики. То, что сделали советские полярники, моряки и летчики за последние четыре года, превосходило самые смелые мечты многих поколений исследователей и путешественников. Походы «Сибирякова», «Челюскина» и «Литке» доказали полную возможность практического плавания по Северному морскому пути.
В июне 1934 года, на приеме челюскинцев и героев-летчиков в Кремле, Иосиф Виссарионович Сталин, обращаясь к ученым- полярникам, указал, что нужно использовать накопленный арктическими мореплавателями материал, но еще важнее — самим проникнуть во все уголки Арктики, не останавливаясь перед районами, получившими у прежних исследователей самую скептическую оценку. Нужно так изучить полярные моря, чтобы советские корабли могли уверенно ходить от северо-западного побережья Советского Союза до дальневосточного и обратно. Надо освоить Арктику, чтобы наши корабли могли плавать по этому пути так же регулярно, как по давно знакомым морям.
Направление работы полярных ученых и моряков определилось на годы.
Кратчайшая водная магистраль, соединяющая Ленинград, Мурманск, Архангельск с портами Дальнего Востока, завоевывалась арктическими моряками постепенно. Ученые-полярники раскрывали закономерности ледового дрейфа, изучали изменения погоды, помогали судам бороться со льдами.
Но о природе центрального Полярного бассейна, о Северном полюсе человечество знало очень немного. Больше четверти века прошло с того времени, как первый человек проник в центр Арктики. В 1909 году американец Пири достиг Северного полюса, но пробыл там лишь тридцать часов. К этому свелся результат его двадцатилетних попыток. Наука получила от его путешествия крайне мало. Как и до Пири, центральный Полярный бассейн представлялся «белым пятном». Климат Северного полюса, режим льдов, океанские глубины, морские течения и многое другое оставались неразгаданными…