— У них есть старая трехдюймовка, — объяснил Минеев. — В туманную погоду она подает сигналы судам: — «берег близко».
На станции работали тридцать полярников. Только трое собирались вернуться на Большую Землю, остальные оставались еще на год.
«Иосиф Сталин» подошел к кромке льда. Загрохотали палубные механизмы. Металлические лапы крана перенесли на пришвартовавшуюся баржу деревянный ящик, заключавший в себе части самолета. С берега привезли подарок: пару белых медвежат. Их поместили на палубе; одного посадили на цепь, другого привязали канатом. Ночью, незаметно для вахтенных, хитрый зверь перегрыз веревку и перебросился за борт — в родную стихию. Второго медвежонка сняли с цепи и перевели в клетку, где он метался и злобно рычал, мешая спать. Неугомонного зверя решено было с первым попутным судном отправить в дар московскому зоопарку.
На стыке морей Карского и Лаптевых наш ледокол находился две недели, проводя транспорты с запада через льды пролива Вилькицкого. Шесть раз мы прошли мимо мыса Челюскин. Над проливом патрулировали самолеты воздушной разведки, и штурманы передавали вести о положении льдов. Обстановка то и дело менялась. Там, где недавно море было свободно, теперь сплотились тяжелые льды. Преодолеть их было не по силам самому мощному ледоколу. «Иосиф Сталин» и «Ермак» лежали в дрейфе, выжидая перемены ветра, обещанной синоптиками. Неразлучные Сомов и Дрогайцев ходили по палубе, озабоченно поглядывая на пасмурное небо. Ветер с материка усилился, льды в проливе тревожно задвигались. Молодые ученые повеселели: теперь дело пойдет на лад!
Не теряя времени, «Иосиф Сталин» и «Ермак» повели в море Лаптевых одиннадцать судов. Это был последний караван с запада. В Карском море кораблей больше не оставалось. Капитаны ледоколов отлично использовали день, дарованный северной природой. Один только день! Авиационная разведка, сеть полярных станций, метеорологическая и ледовая служба открыли возможность провести большой караван через пролив Вилькицкого в те короткие девятнадцать часов, когда он оказался свободным от льдов. Потеря этих суток принесла бы немало огорчений: на завтра ветер снова переменился, и пролив оказался забитым непроходимыми льдами на целую неделю!
В море Лаптевых разыгрался шторм. В ясную солнечную погоду крепкий ветер гнал пенистые волны. За «Иосифом Сталиным» шли девять судов: транспорты, землечерпалки катеры для арктических портов. Команды небольших катеров с трудом боролись со штормом. «У нас полно воды», — кричали в рупор с ближнего судна. Его взяли на буксир. Часть команды кое-как перебралась на ледокол. Моряки приняли горячий душ, напились чаю с коньяком, передохнули.
Капитан Белоусов повел караван под прикрытие маленького острова «Комсомольской правды». Двое суток простояли мы в тихой бухточке, принимая топливо с парохода-угольщика. Затем караван разделился: часть судов продолжала путь к Тикси и дальше на восток, другие пошли на юг, в Хатангский залив, с грузами для строительства Нордвика, где советские геологи открыли огромные природные богатства. Кроме угля, здесь, в юго-западной части побережья моря Лаптевых, были разведаны большие залежи каменной соли. До последнего времени соль для Дальнего Востока, рыбных промыслов Приморья, Амура, Сахалина и Камчатки ввозилась из портов Черного моря через Суэцкий канал и Индийский океан, за десять тысяч миль. Три года назад из Хатангского залива по Северному морскому пути пошли на Дальний Восток первые тысячи тонн нордвикской соли.
За сотни миль от «Иосифа Сталина» во льдах центральной Арктики дрейфовал в эти дни советский пароход «Георгий Седов». На борту его было пятнадцать арктических моряков во главе с молодым капитаном Константином Бадигиным. Необычайно сложилась история дрейфа седовцев. Он начался два года назад в море Лаптевых у семьдесят пятой параллели. Сорока годами раньше почти в этом же районе вошел в дрейф «Фрам» Фритьофа Нансена. Пятнадцать седовцев превратили свой корабль в пловучую лабораторию. Их наблюдения представляли огромную научную ценность, дополняя исследования дрейфующей экспедиции «Северный полюс». За два года дрейф отнес «Седова» далеко на север, к восемьдесят седьмой параллели; до полюса оставалось лишь двести миль.
«Иосиф Сталин» приближался к району, где в 1937 году «Седов» был пленен льдами. Папанин пригласил к себе начальника судовой радиостанции:
— Вызовите на четырнадцать часов «Седова», буду говорить с Бадигиным.