Звено Каманина из пяти самолетов «Р-5» доставил в Олюторское, на побережье Берингова моря, пароход «Смоленск». Две машины, попав в пургу, сделали промежуточную посадку между Олюторским и Анадырем. А Каманин, Молоков и Пивенштейн, достигнув Анадыря, полетели через Анадырский хребет прямо на Ванкарем и… исчезли! Пять суток судьба их оставалась неизвестной. На поиски в тундру вышли нарты и пешие партии. И вдруг — радиограмма: Каманин и Молоков… в Уэллене! Они дважды пытались пройти над Анадырским хребтом, но встречали густую облачность. Лететь в тумане было рискованно: ни одна карта не давала сведений о высоте гор. Пришлось снизиться в крошечном поселке, где было лишь пять чукотских яранг. При последней попытке прорваться в Ванкарем летчики подошли к нему на семьдесят километров, но туман снова вынудил их изменить маршрут. Они пошли над берегом Анадырского залива. Борис Пивенштейн остался в прибрежном чукотском селении: он отдал свой самолет командиру звена Каманину, у которого была повреждена машина.
Нелегким был путь и третьей авиационной группы — Слепнева, Леваневского и Ушакова. Используя все виды транспорта, только двадцать третьего марта они добрались до города Фербэнкса на Аляске. Они прилетели сюда с Джоэ Кроссоном, своим давнишним знакомым; американский пилот встретил наших летчиков на канадской территории, в Уайт-хорсе.
Аляска не впервые принимала советских полярников. Жители Фербэнкса не забыли, как четыре года назад они встречали самолет «СССР Н-177» с траурным флагом на борту; Маврикий Слепнев доставил тогда на Аляску останки американского летчика Эйельсона и механика Борланда. Сигизмунда Леваневского знали на американском Севере по его прошлогоднему полету. В то время на Чукотке потерпел аварию американский летчик Джемс Маттерн, совершавший кругосветный перелет в рекламных целях авиационной фирмы. На его поиски из Анадыря вышли пешие партии, из Хабаровска вылетел Леваневский.
«Маттерн погиб?! Еще одна жертва Арктики! Таинственная катастрофа в полярной тундре», — изощрялись американские желтые газеты, соперничая в фантастических подробностях, наскоро придуманных за буфетной стойкой. Их японские собратья дописались до чудовищного бреда: «Маттерна, вероятно, съели в России — больше нечем объяснить его внезапное исчезновение…» Тем временем злополучный американский рекламист сидел на берегу реки Анадырь, с аппетитом уплетая вкусную уху, которой его угощали советские пограничники; они нашли Маттерна через несколько дней после его аварии. Леваневский доставил американца в аляскинский городок Ном.
Имя полярника Георгия Ушакова, первого начальника острова Врангеля и исследователя Северной Земли, также было известно по ту сторону Берингова пролива.
Теперь, на пути к челюскинцам, Слепнев и Леваневский снова посетили Аляску. Приняв в Фербэнксе два самолета «Флейстер», пилоты двадцать седьмого марта стартовали на запад. Следуя над скованным льдом Юконом, они миновали Руби, индейский поселок Нулато и оказались у Берингова моря — в Номе, на берегу залива Нортона. Борт-механиками летели американцы: со Слепневым — Уильям Левари, с Леваневским — Клайд Армистед.
Тридцатого марта Леваневский вылетел в Ванкарем. Видимость в пути ухудшилась, в кабине потемнело. Впереди в пурге и тумане скрывалась коварная Колючинская губа. Леваневский набирал высоту, стараясь пробиться сквозь облака. Но вскоре пилот заметил, что плоскости самолета покрываются ледяной коркой. Внезапно мотор дал несколько выхлопов и затих: обледенел карбюратор. Окруженный непроницаемой пеленой тумана, Леваневский планировал; высота быстро падала. Пилот не знал, что под крыльями: ровная поверхность заснеженной земли, торосистые ледяные поля, опасные чукотские горы?.. Пятьсот метров. Триста. Двести… Мелькнули льды, черный берег… Сейчас отяжелевший самолет налетит на торосы… Удар, треск шасси, и машина лежит на фюзеляже, искалеченная, беспомощная, неспособная больше взлететь… «У Леваневского поранено лицо, механик Армистед и я невредимы», — радировал Ушаков из Ванкарема.
Первого апреля из Нома в Уэллен прилетел Маврикий Слепнев. Шестеро советских пилотов — Водопьянов, Доронин, Галышев, Молоков, Каманин и Слепнев, слетевшихся с трех сторон, ждали на Чукотке прояснения погоды, чтобы совершить заключительный «прыжок» — в ледовый лагерь. Стягивались самолеты, задержавшиеся в пути. На Чукотку спешили резервы. Дирижабли, аэросани, тракторы, болотовский «Т-4» перегружались с «Совета» на пароход «Сталинград». В Олюторском готовился к плаванию на Север «Смоленск» с запасными самолетами. С востока, рассекая воды Атлантики, двенадцатимильным ходом шел «Красин»; легендарный ледокол приближался к Саргассову морю.