Москва близко. Командир «Сталинского маршрута» садится за штурманский столик, пишет рапорт Иосифу Виссарионовичу Сталину: «Мы летели с Вашим именем в сердцах. Сознание того, что маршрут перелета был дан Вами, вдохновляло нас и помогало преодолевать все трудности. Вы были почетным штурманом нашего маршрута…»
Затем Чкалов снова берется за штурвал: он взлетел со Щелковского аэродрома, он и посадит там «АНТ-25». Радиограмма из столицы: «К 17 часам — быть в Щелкове». Передаю листок Чкалову. Он несколько раз пробегает текст, лицо у него сосредоточенное, строгое, губы сжаты.
— Кто будет на аэродроме? — говорит он. — А вдруг товарищ Сталин?!.
Внизу набегают подмосковные города и поселки. Вот и Ногинск — родина Белякова.
— Дома, — кричит штурман и приглашает товарищей переодеться.
Лётные комбинезоны сняты, на втором пилоте и штурмане — белоснежные русские рубашки, вышитые красивыми узорами. Только Чкалов не сменяет одежды, в которой он проделал весь путь. Взгляд его устремлен вперед.
«Сталинский маршрут» над Москвой. Провожаемый с земли тысячами и тысячами глаз, самолет пересекает столицу на полукилометровой высоте, идет вдоль Ленинградского шоссе и улицы Горького к Красной площади, к Кремлю, описывает полукруг, и вот уже показалось Щелковское шоссе. Мчатся вереницы автомобилей. На аэродроме — толпы людей, знамена, оркестры.
Момент приземления почти неуловим. Машина останавливается в полукилометре от трибун, мотор тихо рокочет.
— Вылезайте все, буду подруливать, — приказывает Чкалов.
Не ожидая, пока принесут стремянку, прыгаем с плоскости. В самолете остается один Валерий Павлович.
— Сколько летели, Саша? — спрашивает Байдуков у штурмана.
— Четырнадцать часов двадцать минут.
По полю к самолету мчатся несколько автомобилей. Они останавливаются в десятке метров. Чкалов глушит мотор и также прыгает с крыла на землю.
В группе людей, вышедших из автомобилей, товарищ Сталин.
Чкалов хочет что-то сказать, но Сталин, весело и дружески улыбаясь, широко раскинув руки, крепко, как отец любимого сына, обнимает и целует летчика. Иосиф Виссарионович передает Чкалова в объятия Ворошилова, делает шаг к смущенным Байдукову и Белякову, обнимает их.
Все направляются к трибунам. Сталин расспрашивает летчиков об их пути, о последнем этапе, о самочувствии. Чкалов начал было деловито и обстоятельно докладывать, но Иосиф Виссарионович останавливает его жестом.
— Вам надо отдохнуть, — говорит он. — Ведь вы устали.
Навстречу бегут празднично одетые дети, у них большие
букеты. Увидев Сталина, они на миг восторженно замирают, потом бросаются к нему, окружают, протягивают букеты. Иосиф Виссарионович, лаская детей, советует:
— Дайте все цветы героям — Чкалову, Байдукову и Белякову.
Орджоникидзе вопросительно смотрит на Стомана и меня: «Откуда появились еще двое?»
— Ведущий инженер самолета и корреспондент «Правды», — представляет Беляков.
— Наша авиационная промышленность строит самолеты с запасом, — шутливо замечает Байдуков — Кабина рассчитана на троих, а летело пятеро.
Орджоникидзе погладил усы, рассмеялся…
Бурной овацией встретили москвичи на трибунах появление Сталина, его соратников и чкаловской тройки.
Орджоникидзе и Ворошилов выступают с трибуны… Машинально раскрываю блокнот, но вспоминаю: подробное описание встречи дадут редакционные товарищи. Моя корреспондентская работа на этом перелете почти закончена; остается один только очерк — «С героями в Москву…»
На трибуне — Чкалов. Сила, всегда таящаяся в нем, сейчас проявляется в страстной речи, рвущейся из сердца. Его слова обращены к вождю:
— Мне здесь хочется сказать, товарищ Сталин, что нас не три человека, а нас тысячи человек, которые так же могут выполнить любой ваш маршрут… На таких машинах мы сумеем покрыть любое расстояние, выполнить любое задание, которое даст нам наш великий Сталин!
V
Еще на острове Удд и в пути к столице Чкалов продумывал план нового беспосадочного перелета. Он поставил своей задачей проложить воздушный путь из Москвы в Соединенные Штаты Америки через Северный полюс. Честь открытия трансполярной воздушной магистрали, кратчайшего пути между материками, должна принадлежать советским летчикам!
Вернувшись из арктического рейса, Чкалов и его друзья провели месяц на берегу Черного моря, в Сочи. Товарищ Сталин, отдыхавший на даче возле Сочи, пригласил летчиков к себе.