— Большой он человек, — задумчиво сказал Валерий Павлович.
Пять лет назад Рузвельт был избран президентом Соединенных Штатов Америки. Вскоре, по его инициативе, между СССР и США были установлены дипломатические отношения. В прошлом году, когда истек четырехлетний срок президентских полномочий, американский народ вторично избрал Рузвельта на высший пост в стране. В то время, разумеется, никто и не думал, что, вопреки историческим традициям США, Рузвельт еще дважды будет избран президентом и его назовут «великим сыном американского народа».
Вошел Байдуков, веселый, оживленный. Он успел за эти дни окончить рукопись о перелете через полюс. «Рашен копайлот», как называли его американцы, писал в поезде на пути с Запада в Вашингтон. Американские издательства осаждали Байдукова предложениями срочно выпустить его книгу. Георгий Филиппович не отказывал, но предупредил, что советские читатели первыми узнают о подробностях перелета. На другой день пакет с рукописью Байдукова ушел в Москву, в редакцию «Правды».
— Тяжелый был перелет, — сказал Чкалов. — Намного тяжелее прошлогоднего, но зато и много интереснее. Вот приедем в Москву, возьмемся с Егором и Сашей за кое-какие материалы и подумаем о новых делах.
— Куда же теперь?
— Говорю: подумаем! Не станем же сидеть, сложа руки…
Пилотам принесли почту; как и во все эти дни, она была обильна. Одна из телеграмм особенно растрогала экипаж:
«С большой радостью узнала о выполнении вашей заветной мечты. С далекого острова Чкалов мы с неослабным вниманием следили за вашим полетом. Сообщаю, что слово свое я сдержала: учусь. Эту телеграмму писала сама. Фетинья Смирнова».
Нам вспомнилась гостеприимная русская женщина, приютившая экипаж «Сталинского маршрута» на маленьком острове в Охотском море. Теперь слава Чкалова и его товарищей снова гремела по всему миру. О новом подвиге пилотов узнала и Фетинья Андреевна. Спустя час радиостанция Вашингтона передавала через Европу ответную телеграмму летчиков на остров Чкалов.
Приветствие с Охотского моря настроило Чкалова на веселый лад. Он рассказывал смешные и трогательные эпизоды первых дней пребывания в Америке. Вспомнил о торжественном шествии по улицам Портланда, близ которого опустился «Сталинский маршрут». Увенчанные гирляндами цветов, летчики проходили через городской центр. Им бросали букеты, венки, кричали «хур-рэй». Среди шума и приветствий на английском языке Чкалов отчетливо услышал русскую речь: «Да пустите же меня к ним! Я — своя, я — вятская…»
Валерий Павлович обернулся и увидел немолодую женщину, она протягивала к нему руки. Чкалов попросил пропустить ее.
— Родимые! Да я же ваша — русская! Двадцать шесть лет тут живу, а говорить не разучилась… Дайте хоть посмотреть на вас, на родных! — восклицала женщина, бросаясь от одного к другому.
Перед отъездом пилотов в Вашингтон к ним обратились солдаты ванкуверского аэродрома: нельзя ли получить на память что-либо из находившегося в кабине самолета? Летчики роздали советские консервы из неприкосновенного запаса. Некий делец, узнав об этом, сокрушался: «Можно было сделать удачный бизнес: разложить консервы в маленькие коробочки и продавать эти сувениры, скажем, по полдоллара».
«Сталинский маршрут» приземлился на военном аэродроме. Вблизи находился особняк бригадного генерала Джорджа Маршалла, начальника военного округа. Бесцветный провинциальный генерал превосходно учел ситуацию. Он хорошо знал, как сильна в американских условиях реклама, искусственная популярность, создаваемая прессой, пресловутое «паблисити». Маршалл не упустил случая и пригласил советских летчиков поселиться у него. С этого часа редкий снимок в газетах обходился без долговязой сухощавой фигуры бригадного генерала из Ванкувера. Он давал пространные интервью репортерам и неизменно сопутствовал трем русским на торжественных встречах и приемах. Джордж Маршалл добился цели. Пребывавший многие годы в безвестности, провинциальный генерал был теперь, наконец, замечен… Вскоре он выскочит в заместители начальника, а затем и в начальники генерального штаба американской армии. После смерти Рузвельта, когда военщина и банкиры захватят важнейшие посты в государственных учреждениях США, генерал Маршалл проявит неудержимую склонность к дипломатической карьере. Он станет государственным секретарем США и автором пресловутого плана закабаления европейских народов американским империализмом.