Теперь призрак массовой безработицы снова витал над Соединенными Штатами. В тот день, когда я сошел с борта «Нормандии», газеты опубликовали официальные статистические сведения: четыре с половиной миллиона человек лишены постоянного заработка. Прошло полторы недели, и цифра безработных возросла уже до пяти с половиной миллионов. Что ни день, за ворота предприятий безжалостно выбрасывали сто тысяч человек. Иные дальновидные экономисты предвещали, что к осени число безработных перевалит за десять миллионов. Каждый труженик спрашивал себя: «Когда придет моя очередь?..»
Страх безработицы надежно обосновался в жилищах трудящихся. Его сопровождает постоянная спутница: боязнь заболевания. Горе американской трудовой семье, где заболел кормилец! США не имеют государственной медицинской помощи. А из каждого десятка жителей, по крайней мере, девять не обладают материальными средствами, чтобы оплатить квалифицированную медицинскую помощь: лечение стоит огромных денег. Если у рабочего и были сбережения, то врачи, госпиталь и аптека быстро поглотят их.
Мне рассказывали: на весь восьмимиллионный Нью-Йорк есть лишь шестьсот бесплатных мест в благотворительных больницах. Невольно вспомнилось, что только московская больница имени Боткина имеет две с половиной тысячи коек.
Заболевший американский рабочий или служащий обычно теряет работу: на его место — неисчислимое множество претендентов. Трудящиеся в Соединенных Штатах, урезая себя в самом необходимом, стараются скопить деньги на «черный день» болезни и безработицы. Лечебное учреждение в Америке такое же доходное предприятие, как мюзик-холл, отель, кабак.
В частной лечебнице все регламентировано таксой. «Желаете подвергнуться операции? Сделайте одолжение!..» Хирург заглянет в прейскурант и скажет цену; в зависимости от обслуживания и имени специалиста, операция обойдется от пятинедельного до четырехмесячного заработка. Заслуживающий доверия пациент может рассчитывать на кредит и рассрочку платы, как в бакалейной лавке. Но если долларов нет? Прискорбный случай. Безденежным заболевать категорически не рекомендуется! Врач, занимающийся филантропией, рискует и сам стать нищим. Не для того он учился и главное тратил деньги на обучение, чтобы бесплатно лечить неудачников!
Когда я говорил американцам, что в Советском Союзе заболевший трудящийся не только получает бесплатно квалифицированную медицинскую помощь, но и сохраняет свой средний заработок, они недоверчиво качали головой: «Мы знаем, что Россия богата и обладает колоссальными ресурсами. Но как бы ни было богато государство, — разве можно платить людям за то время, когда они не работают?!» Государственное социальное страхование в СССР представлялось моим собеседникам «большевистской пропагандой», как и все новое и прекрасное, что создано в нашей стране; в этом их изо всех сил убеждает лживая капиталистическая пресса.
Брызжа ядовитой слюной клеветы, газеты фашиста Херста и иных магнатов американской печати называют «выдумками красных» социальные завоевания советских людей, наше народное здравоохранение и просвещение, курорты, санатории и дома отдыха трудящихся, невиданный культурный рост. Только прогрессивная рабочая печать рассказывает правду о советской стране. Но эти газеты малочисленны, тиражи их сравнительно невелики, а средства ограничены; они не имеют доходов от рекламы — той прямой субсидии, которую получает капиталистическая печать от своих хозяев…
День за днем мы знакомились с американским бытом и нравами. Мой корреспондентский блокнот обогащался новыми фактами и наблюдениями.
Стояла тропическая жара. Из сельскохозяйственных штатов американского юга шли тревожные вести о засухе. Изнуренные нестерпимым зноем толпы жались к теневым сторонам улиц. Радиодикторы бодрыми голосами возвещали: «Вчера от солнечных ударов погибло девяносто три человека, в том числе девять — в Нью-Йорке… Вчера в США умерло вследствие жары сто два человека, в Нью-Йорке — одиннадцать…» Ночь не приносила облегчения. Накаленные камни зданий источали жар.
Перед будочками, торгующими лимонадом, толпились истомленные горожане. На окраинах, населенных рабочим людом, ребятишки барахтались в грязных лужах у водопроводных колонок. В центре жители спасались от жары в кино и кафе с подачей охлажденного воздуха.