Они улюлюкали, визжали, гоготали, хрюкали. В хаосе неистовых криков, яростных поощрений и подбадриваний, циничной ругани и угрозах тонул свист рефери, прервавшего схватку: «идол» Кэрли вывихнул кисть. «Ничья»!
На ринг поднялась новая пара: Том Хенли, «шериф из Оклахомы», и Стив «сокрушающий», он же «ирландская угроза». Нескладный, сутулый верзила с длинными руками-лопатами и обильной растительностью, шериф Том напоминал гигантскую гориллу. Под пару ему был огромный косоглазый Стив с неуклюжими медвежьими повадками и диким взглядом.
Из груди шерифа вырвалось грозное рычание, лицо покрылось багровыми пятнами. Согнувшись, он боком бросился на Стива Кессэя, чтобы сбить с ног восьмипудовую тушу, но тот успел отклониться и сам из всей силы ударил кулаком по затылку Тома. Шериф с помутившимся взором повалился ничком, и звереподобный Кессэй очутился у него на спине. Уши поверженного Тома Хенли оказались зажатыми в кулаки противника: «ирландская угроза» безжалостно крутил и выворачивал их, как тряпки, но скоро это занятие прискучило ему. Скорчив гримасу, он подмигнул косым глазом, и все на миг притихли в ожидании сюрприза. Репортеры, разинув рты, поднялись с мест. Ирландец, сопя, навалился на противника. Схватив шерифа за волосы и притянув к себе, он сразмаху ударил его головой об пол. Второй раз, третий, четвертый… Стив бил, как заведенный, а в молниеносные промежутки успевал наносить удары по носу, рту, подбородку. Лицо Тома вздулось куском сырой говядины, в нем не осталось ничего человеческого.
— Бифштекс! Бифштекс!.. — ревел зал. — Влепи еще оклахомской скотине!.. Стив! Стив!..
Крики на какое-то мгновение отвлекли «сокрушающего», и этого было достаточно, чтобы противники поменялись местами. Теперь шериф оседлал обалдевшего ирландца и, вывернув его правую руку за спину, с мстительным рычанием стал крутить ненавистную кисть, причинившую ему столько мук. Рефери, не переставая свистеть, склонился над озверевшим шерифом и пытался оторвать его от ирландца. А публике все еще было мало.
— Не мешай, свистун! Пусть ломает!.. Чего лезешь, сукин сын! — неслась брань по адресу рефери.
Но тот знал свое дело. Он повернулся и, нацелившись, каблуком лягнул шерифа в зад. Озираясь и пыхтя, оклахомец отпустил жертву.
Еще с полчаса окровавленные противники терзали, мучили, истязали друг друга перед обезумевшей многотысячной толпой.
— Победил Стив Кессэй, «сокрушающий», на тридцать восьмой минуте!
— Врешь, пес! За сколько тебя купили? Вон его, вон! — орали зрители, ставившие на шерифа. Полисмены наводили порядок. Чемпионат продолжался.
Уже около часа канадец Ивон Роберт, «прекрасный мировой атлет», без перерыва дрался с «английским гигантом» Джеком Маршаллом. Гиганту приходилось туго. Глаза его слезились, ручьи пота стекали на грязный, пропитанный свежей кровью ковер. Лицо Роберта походило на свиное рыло, и публика потешалась, тыкая на него пальцами.
— Эй, красавчик! Добей Джека! — кричали зрители, как древние римляне гладиаторам. — Сломай ему челюсть! Заткни глотку английской жабе!.. Не жаба он, — головастик!.. Оторви ему ухо! Начисто оторви! Кусай, кусай его!..
Мелкие лавочники, комиссионеры, лакеи, вылощенные «джентльмены», живущие темным заработком, подозрительные красотки — все эти подонки капиталистического города словно осатанели. Какой-то жирный тип с налившимися кровью глазами, вскочив на скамью и тряся широким брюхом, хрипло изрыгал ругань. Женщина лет тридцати, сложив ладони рупором, непрестанно визжала, точно ее резали тупым ножом. На верхнем ярусе уже в который раз завязывалась потасовка: кто-то у кого- то зажилил ставку…
Как затравленный зверь, гигант искал спасения в углу ринга. Канадец приплясывал перед ним, выжидая подходящего момента, чтобы эффектно завершить схватку, разом припечатав противника к ковру. Вот он схватил Маршалла и швырнул на тугие веревки. Отброшенный ими, будто пружиной, англичанин вылетел на середину ринга, но снова был кинут на веревки; это повторилось несколько раз.
Пошел второй час дикой схватки. Противники выдохлись, их движения стали вялыми, захваты и удары бессильными; атлеты плакали от изнеможения и беспомощности; они уже не могли причинять друг другу страданий. А в зале мужчины, женщины, подростки не прекращали зловещего рева, их стремление к кровавым зрелищам было ненасытно. Едкие запахи пота и табака висели в воздухе.
Наконец, «английский гигант» запросил пощады. Его унесли.
— На семьдесят девятой минуте Маршалл сдался, победил Ивон Роберт, Канада! — прогнусавил рефери.