Остальные расчеты отдыхали, набирались сил перед наступлением. А мы, как проклятые, ни дня, ни ночи. То тревога, то к бою, то отход, то наступление. Честно говоря, подозревали, что мстит нам Хомич. Ну, за то, что пол войны дома «спали». Младший лейтенант хоть и был формально старшим расчета, но «издевательства» Хомича сносил стойко. Понимал офицер, такому опыту ни в одном училище не научат.
Наконец, пришел эшелон с новыми орудиями. За день распределили пушки по расчетам, и дали день на «окончательное» освоение матчасти.
Ну, думали, всё, конец муштре! Теперь в бой.
Но не тут-то было. При внимательном осмотре Хомич обнаружил дефект. Прошелся по другим орудиям, посмотрел, и написал командиру рапорт. Оказалось, что затвор нашей пушки слегка заедал, вернее, не достаточно легко скользил, а если совсем по-научному: не имел нужного теплового зазора. Разъяренный зам по тылу и инженер полка сами пришли осмотреть орудие. Был бы другой кто, и слушать не стали, а Хомича на кривой кобыле не объедешь — гордость полка. Тем более рапорт это бумага, если что, потом не отвертишься. Произвели пробные стрельбы. После шестого выстрела, когда метал от температуры расширился, дефект полностью себя проявил и сомнений не осталось. Послали запрос в тыл фронта о замене брака.
Пока ждали решения, поменяют ли все орудие или только затвор, батарея на тягачах выступила на позиции. Нашему расчету оставили двух лошадей и возницу Михайла Антиповича.
На следующий день, привезли новый затвор.
Только мы, в дорогу собрались, прибегает завскладом. Пришли ящики с новыми экспериментальными противотанковыми снарядами, надо взять на позиции. Их буквально доставили час назад и на нашу батарею выделили шесть ящиков.
«А чтоб тебе пусто было!» — подумали мы. Мы ж надеялись на лафете подъехать! Теперь на лафете поедут ящики.
Сама позиция, куда выдвинулась батарея, находилась в семнадцати километрах от штаба дивизии, почти у самой линии фронта. Но это если по дороге ехать. А Хомич местный. Он до войны тут колхозничал. Вот и взялся старший сержант провести нас через поле, срезав, таким образом, километров пять.
Вряд ли бы товарищ младший лейтенант отклонился от маршрута, если б не приказ: к семнадцати ноль, ноль быть на позиции. А времени из-за задержки со снарядами оставалось в обрез.
Через два часа свернули с дороги, что петляла вдоль подлеска на бывшее колхозное поле.
И вправду, дорога через поле ровная, ни машинами, ни танками не битая, только иногда небольшие холмики типа курганчиков, метра два с гаком в высоту, торчали из земли. Солнышко греет, птички поют, красота, даже о войне забыли. И вдруг, впереди один взрыв, второй. Как бьют наши пушки, мы знаем, но это были не наши! Судя по карте, до позиций нашей батареи оставалось километра два с половиной.
Хомич глянул в трофейный бинокль.
— Что там? — офицер буквально вырвал бинокль у старшины.
Стоявшая в лесополосе и замаскированная от воздушных налетов их родная батарея двумя фланговыми атаками немецких танков была полностью уничтожена. По немецкой классификации это были три танка Т-3 и один модернизированный Т-4. Все орудия батареи опрокинуты и раздавлены, а расчеты расстреляны из пулеметов. Сам бой длился несколько минут. Как батарейцы прозевали атаку танков? Возможно, как и мы, перегрелись на солнышке.
Это потом, когда я выписался из госпиталя, то узнал откуда в нашем тылу немецкие танки. Оказывается, пока длилось затишье перед наступлением, немцы, от скуки решили поиграть в героев. Был у них такой майор Отто фон Штауфенбах., единственный сын графа фон Штауфенбаха, служившего в генеральном штабе Гитлера. Так вот этот майор для поддержания боевой формы, решил делать однодневные броски по нашим тылам. А чтоб героически настроенному майору не скучно было, кидали жребий, кто пойдет с ним в очередной рейд.
Несколько недель диверсанты терроризировали наши тылы. И прорывались, гады, каждый раз в разных местах и в разное время суток. А в тот день на их пути оказалась наша батарея. Застигнутые врасплох ребята даже орудия развернуть не успели. Хотя,… если б их дрессировали, как нас, то может и успели.
Расправившись с батареей, немецкие танки, было, повернули к линии фронта, как вдруг, головной Т-4 остановился, а затем пошел в нашу сторону.
Заметили, сволочи!