«Ну, дела!» — думал Рогов.
— Да что вы, Риммочка! Какой из меня артист.
— А вы попробуйте, — решительно настаивала Римма. — Ведь есть же у вас какие-нибудь способности.
— Да какие у меня способности!.. Ну, из металла я кое-что могу смастерить, а так, по художественности — ничего.
— Ну и плохо! — сказала Римма.
Она помолчала, вздохнула. А Рогов подумал, что в такую ситуацию еще никогда не попадал. Римма сказала:
— Вот бы нам самодеятельность организовать… Помогите мне создать кружки? — Она остановилась, беря Рогова за рукав.
— Завсегда пожалуйста, да только как?..
— А очень просто. Для начала пройдем по комнатам и спросим, кто в каком кружке желает заниматься…
— Пойдемте лучше в кино, а, Риммочка? — просительно сказал Рогов.
— В кино? — удивилась Римма.
— А что? Это ведь тоже искусство.
Римма пристально глянула на матроса.
— Хорошо. Я пойду с вами в кино, но только с условием — вы мне поможете создать самодеятельность.
— Эх! — вздохнул матрос — Ладно уж! Что поделаешь?.. Десять баллов!
— Что? — спросила Римма.
— Штормит, говорю. Поговорка такая.
— А! — сказала Римма.
15
Предпраздничный вечер 6 ноября. В комнате отдыха уютно. Новая радиола вещала праздничный концерт. Парни читали журналы, играли в шашки. Двое шашистов переговаривались:
— Сдаешься? Готовь белые тапочки.
— А это мы еще посмотрим!
— Сдавайся, слабак!
— Не рано ли?
— Давненько мы не брали шашек в руки.
Рогов сидел рядом с Риммой и помогал ей уточнять программу вечера, который они собирались провести в клубе.
Шлентов уехал к себе в деревню. Он звал с собой и Рогова с Моховым, но Васька промолчал, а матрос поблагодарил и отказался — нужно было помогать Римме.
Концерт кончился. Рогов подсел к радиоле и стал искать другую музыку.
Шурша валенками, в комнату отдыха вплыла комендантша. Она обвела всех грозным взглядом.
— Чтобы мне никакого беспорядка тут не делали.
— А какой может быть беспорядок? — спросила Римма обиженно. — Люди пришли культурно отдохнуть. Вы всегда придумаете.
— Знаю я, как они отдыхают. За каждым глаз да глаз нужен… А ты чего зубы скалишь? — Обратилась она к одному из парней, игравших в шашки. — Когда квартплату внесешь?
— Со следующей получки. Из отпуска я.
— Смотри мне! Не то через цех взыщу.
— Ой-е!
— Вот тебе и «ой-е».
Комендантша прошла по комнате, поправила стулья вдоль стен.
Рогов переключил радиолу на коротковолновый диапазон, и из динамика застрекотала неразбериха, потом вдруг вырвался такой пронзительный свист, рев, что все вздрогнули и уставились на радиолу.
Махлакова, словно ужаленная, подпрыгнула и с удивительной проворностью подскочила к матросу и выключила приемник.
— Вы чего, мамаша? — спросил Рогов, улыбаясь.
— Я те дам мамашу! Сыночек сыскался! Нечего казенное имущество портить.
— А что с ним сделается?
— Сломаешь, вот что!
— Да ничего с ним не будет. На то он и приемник, чтобы его слушать. Я, мамаша, на флоте не такую технику крутил.
— Тут тебе не хлот, а обчежитие. И я тебе не мамаша, а комендант. Ты чего-нибудь накрутишь, а мне своим карманом отвечать.
— Что это вы, в самом деле, так? — вступилась Римма. — Должны же люди слушать музыку?
— Подумаешь — музыку! Больно культурные все стали. Музыку им подавай. Может, еще джаз-оркестру пригласить? Нечего тут без дела толкаться…
— Вам бы, мамаша, боцманом на корабль.
Парни побросали игры и, возмущенно переговариваясь, двинулись из комнаты отдыха.
— Товарищи, не уходите! — Римма сразу нахохлилась, повернулась к комендантше. — Вы… Вы не имеете права так делать! Вы мне срываете мероприятия! Вы… Я буду жаловаться…
Воспитательница чуть не плакала.
— Молода еще на меня жаловаться. Нос не дорос. Поживи с мое, а потом жалуйся.
Махлакова ушла, а Римма уткнула лицо в ладони:
— Что я должна делать? Ну, скажите! Что же мне делать… Она мне всю воспитательную работу портит! Людей прогоняет, слова доброго ладом не скажет… Никого слушать не хочет, ничего не признает… Ну, скажите, зачем меня сюда сунули? Я культпросветучилище закончила, по клубной работе, а меня в мужское общежитие… Разве я могу здесь справиться?..
Она встала и, на ходу вытирая слезы, выбежала.
Всего несколько минут назад здесь, в комнате отдыха, было уютно, звучала музыка. Теперь стояла тишина, и мебель, казалось, тоже приготовилась двинуться прочь.