А меня с детства тошнит от одного запаха горчицы! Понимаешь? Это единственный пряный запах, которого я не переношу! Им пропитаны дешевые фаст-фуды – где все на виду, а свободные столики в пятнах от пролитого кофе и крошках.
Когда я вышла от отца, ты ждал меня в коридоре. Ты предложил меня подвезти. Всю дорогу ты курил, а я зачарованно смотрела на тебя.
Твоя смуглая кожа. Твои вьющиеся волосы. Твоя легкая небритость.
Я предложила зайти ко мне на чашку кофе. Дома был пирог. Как всегда - яблочный. Ты сказал, что никогда не ел более вкусной домашней выпечки. Ты заметил, что если бы твоя жена готовила так же, ты бы только и делал, что сидел дома и поглощал ее стряпню.
Ты сразу забил трехочковый.
На следующий день ты приехал снова. Ты привез ирисы. Между прочим, я их никогда не любила.
Мы пили вино и разговаривали о наших гастрономических пристрастиях. Ты сказал, что твое любимое блюдо – курица по-португальски.
Я как угорелая понеслась к папиному шеф-повару.
И на следующий день я приготовила на ужин именно ее.
Так все началось. Как в приторном женском романе.
Ваша курица, сэээр! Какая двусмысленная выходит фраза. Какая именно курица твоя, а?
Я никогда не спрашивала тебя о ваших отношениях. Ты все сам рассказывал. Точнее, ты жаловался. На ее любовь, душную, точно старая подушка. На свою доброту и нерешительность. На то, что воспитание твое не позволяет тебе бросить того, кто в тебе так нуждается.
А я? Ведь я так тебя люблю. Я так люблю для тебя готовить.
Я готова ждать тебя целую вечность.
Я ведь совсем не могу без тебя. Ничего не могу – ни есть, ни пить, ни мечтать. Моя жизнь без тебя такая серая и совсем будто бы нет ее.
А знаешь, она однажды мне позвонила. Она оскорбляла меня. Угрожала. Сообщила, что вы уезжаете отдыхать на море. Я ничего не ответила – выслушала и положила трубку. В тот день я единственный раз плакала из-за тебя. В тот день я поняла, что наше с тобой «счастье» всего лишь подгоревшее безе – хрупкое, ломкое, черное снизу.
Я знала, что ты меня не отпустишь. Что мое сердце, душа и плоть – твои набезвременно, и обратно ко мне не вернутся. Меня будто бы приковали к тебе огромными ржавыми цепями. Пристегнули к тебе тяжелым замком, ключ от которого выбросили в море, и если бы я вдруг решилась нырнуть за ним – утонула бы.
В прошлый четверг ты пришел хмурый, небритый, в помятой рубашке. Ты сел у двери и заплакал. Я первый раз в жизни видела, как плачет мужчина. Я подавала тебе платки. Ты сказал, что сам во всем признался, потому что дальше нельзя было тянуть. Ты говорил, что окончательно запутался и высох изнутри, что тебе тяжело, что душа и сердце твои разорваны в клочья. Я молчала. А что я могла сказать? Как я могла помочь тебе? Только так, как я это сделала…
Вот и всё. Наша с тобой история окончена. В последний раз мы ужинали вместе. Жалею ли я об этом? Сейчас – нет. Лишь, пожалуй, о том, что больше никогда не увижу, как ты затягиваешься.
Ты мой теперь. Навечно. И мое ожидание больше ничем не будет омрачено.
Даже твоим приходом.
Ждать.
Ждать.
Ждать.
Спасибо.
Я всегда боюсь опоздать к часу, когда ты обычно заканчиваешь работу и звонишь предупредить о точном времени своего прихода. Мне кажется, что я опоздала на пять минут. Я боюсь уходить из дому надолго. Уходить из дома вовсе.
Я жду.
Когда я в спальне, а в кухне звонит телефон, и я не успеваю добежать - я думаю, что это ты. Я жду. Я уже почти перестала отходить от телефона.
Я жду. Весь день.
Но иногда телефон звонит ночью, когда я сплю. Так коротко, что я не успеваю проснуться. Я сразу думаю - это был ты.
Я решаю – подожду, вдруг ты перезвонишь?
Я жду.
Жду.
Жду.
И как только сон берет своё, мне кажется, что телефон снова звонит. Я хватаю трубку – гудки.
Я жду.
Позавчера я запретила себе спать.
Я буду только ждать – решила я.
Катя.
Меня зовут Катя. Мне 12 лет. Я живу в деревне с бабушкой. Но так было не всегда.
Раньше я жила в городе с мамой и папой.
Моя мама была очень красивая. А папа – очень сильный. Они меня любили и баловали. Наряжали в красивые платья и дарили кукол.
Когда мне исполнилось 7 лет, папа навсегда уехал в камнадировку. А мама стала грустить. Я грустила вместе с ней. Потому что я хочу быть как мама. Мы долго скучали по папе, а он долго не возвращался.