– …не забудь, два раза в день и не больше. А ещё постарайтесь поспать мисс Флеминг. Иногда сон куда лучше любого лекарства. – щебетала Маргарет Хоббс, но быстро переключила своё внимание на меня. – Ох, мисс Бриггс! Неужели Королева вновь побеспокоила вас? Какая досада, мне так неловко. Я непременно должна найти то место, откуда она пролезает в ваш сад.
– Ничего страшного. Может оно и к лучшему что я покинула комнату. Свежий воздух мне на пользу. – слегка покривилась, чувствуя как боль в виске усиливалась.
– Неужели вы нездоровы? Бедняжка. Ну ничего, уверена что у меня в лавке и для вас лекарство найдётся. Вот мисс Флеминг мы подыскали удивительную мазь, и вас не оставим в муках. – улыбнулась женщина как можно радушнее, и поспешила забрать собачонку из моих рук. – Надо отнести её в спальню. Хватит с неё прогулок на сегодня.
С этими словами Маргарет исчезла за порогом, оставляя меня наедине с Эммой. На девушке была рубашка с длинным рукавом и широкополая шляпка, оттого-то я не сразу заметила красные пятна покрывающие её лоб, шею и кисти рук. То была экзема. Эмма страдала ею с раннего детства, и от сильных переживаний та только усиливалась.
– Надеюсь ты нашла что-то подходящее в лавке. – понимающе улыбнулась я девочке.
– Да, мисс Мэри. Мисс Хоббс сказала что мазь с маслом чёрного тмина творит чудеса. – еле слышно отозвалась она, продолжая смотреть себе под ноги.
– Не стесняйся, милая. Тут нечему стыдиться. Но почему твоя мама не отправилась за лекарством?
– Она занята… наверное.
В который раз я пожалела это маленькое нежное создание. Как ей должно быть было одиноко жить в огромном поместье, с женщиной, которая заботилась только о себе. А особенно теперь, после смерти Анны. Та была её единственной опорой и неограниченным источником радости.
«Анна… – пронеслось в голове. – Если в мире и был человек, кто знал её тайны, то была Эмма».
Но как спросить подобное? И стоило ли мучить несчастную девочку? Ведь она итак выглядела так, будто находилась на краю обморока. Здравый смысл твердил да, в то время как жалость заставляла проглатывать слова, просящиеся наружу. Хотелось бы мне сказать, что именно последняя взяла верх, но…
– Эмма, милая, давай отойдём в сторонку, а? – протянула я руку, приглашая пройтись к углу дома.
К моему удивлению девушка даже не удивилась моей просьбе. Она покорно проследовала за мной, и не проронила ни слова недоумения или любопытства. Красные заплаканные глаза прикрывал густой ряд полуопущенных ресниц. Они подрагивали, когда я шагнула ближе, дабы задать неудобный для нас обеих вопрос:
– Дорогая, ты же меня давно знаешь, так? – в последнее мгновение решила начать издалека.
– Да, мисс Бриггс.
– И ты же никогда не подумала обо мне, как о сплетнице, не так ли?
– Разумеется… Но почему вы спрашиваете? – наконец-то немного насторожилась она.
– Я бы никогда не подумала причинять тебе боль, Эмма, однако я просто обязана спросить у тебя кое-что… и это касается Анны.
От упоминания имени подруги глаза девушки вновь заблестели от слёз. Она выглядела такой несчастной, что было трудно сдержаться, дабы не начать утешать её крепким объятьем.
– Что вы хотите знать, мисс Мэри? – пролепетала она дрогнувшим голоском.
– Она же посвящала тебя во многие свои тайны, так? И я уверена, что и ты делилась с ней своими. А потому, скажи мне, ты ведь знала что Анна была в положении?
– Господи помилуй, мисс Бриггс… я… – выдохнула и подняла на меня полный паники взгляд Эмма. – Как вы…?
– Так это правда? Ты знала об этом? – продолжила я наступать, хоть мне это и не нравилось. – Скажи правду, и возможно этим ты сможешь помочь призвать к ответу её убийцу.
– Я не могу. Это не правильно.
– Поверь мне, я и мистер Эванс постараемся, чтобы её имя не запятнали. Никто не узнает кроме нас.
До чего же преданной была Эмма. Даже после кончины Анны, она всё ещё пыталась сохранить её тайну. Но видимо доверие ко мне пересилило, и спустя некоторое время, она тихонько кивнула:
– Да, Анна была… ну, то что вы сказали.
– И как давно ты об этом узнала?
– Около четырёх месяцев назад. В последнее время ей становилось всё труднее скрывать это от остальных, а потому она одалживала у меня корсеты. Мать всегда была недовольна моей фигурой, и оттого мои были туже тех, что Анна привезла с собой. – говорила Эмма почти беззвучно.
– Хорошо. – кивнула как можно участливее. – И ещё один вопрос, милая. Он очень важен. Ты знаешь кто был отцом ребёночка?