– К сожалению так же, как все прохвосты добиваются внимания юных особ – ложью и пустыми обещаниями. Он наговорил им той же чуши, что и нам. Что фото были художественными и что это их «шаг к раскрепощению и обретению свободы от норм общества, навязанных им жестокими снобами».
Не удивительно что цитату ему пришлось прочесть из своего блокнота. Я сама бы тоже вряд ли запомнила подобную фразу.
– Так что теперь? Каков следующий шаг? – спросила, изучая его удручённый профиль.
– Ну, для начала следует найти этого любителя художественных снимков.
– А после?
– Зачитать ему права и упрятать в тюрьму, до того момента как его повесят за убийства. Что же ещё? – слегка удивился Роберт, но тут его глаза резко расширились. – Неужели вы всё еще считаете этого извращенца невиновным?
– Не знаю. – покачала головой, решив что нелепо было вступать в очередной спор по поводу вины мистера Стоуна. Однако не могла не согласиться, что улики не были на его стороне.
– Сколько ещё доказательств вам надо? – вспылил следователь, заметив моё замешательство, и указал в сторону свежих синяков. – Он едва не задушил вас, Мэри, а ведь вы ничего ему не сделали. Представьте, на что он мог пойти, угрожай вы его репутации? И к тому же, не забывайте: он часто посещал пруд, был знаком со всеми жертвами, и даже более того, фотографировал их ради своего удовольствия. Не удивлюсь, если он также был отцом ребёнка Анны.
Доводы были и вправду убедительными.
«Мистер Стоун казался мне хорошим человеком, хоть и амбициозным. Может я просто не хочу принять правду о нём?» – подумала, смущённо закусив губу.
Спустя пару мгновений однако, меня озаботил совершенно другой вопрос. Роберт поморщился и приложил ладонь к левому плечу, после чего по его телу пробежала едва заметная дрожь.
– Что-то не так? – осведомилась в пол голоса.
– Ничего особенного. – отмахнулся он и встал из-за стола.
Тон показался мне несколько раздражённым, но он не был направлен на меня. Причина стала понятна сразу же, как края его пиджака разошлись, и взгляду предстало пятно крови на белоснежной рубашке. Коричневатый оттенок говорил о том, что часть крови едва ли была свежей, и я смогла сделать выводы, которыми и поделилась со следователем:
– Дайте угадаю, вы повредили швы, когда погнались за Генри Стоуном?
– Наверное я не должен спрашивать о том, как вы это поняли? – криво усмехнулся Роберт.
– Я была бы совсем дурочкой, если б решила, что ваша история о том, как преступник может воспользоваться вашим же оружием для причинения вреда, была всего лишь примером. Это случилось недавно, не так ли?
– Сравнительно. Не думал, что рана будет так долго затягиваться.
Впервые на лице Роберта я приметила неловкость. Будто он стыдился своего ранения. Но вскоре его неловкость перешла в удивление высшей меры. Точно такое же, как в день нашего знакомства. Брови его взлетели вверх, а губы приоткрылись, как только я деловито произнесла:
– Швы придётся обновить. Подождите здесь, я скоро вернусь.
Хоть мне и хотелось подольше понаблюдать за нетипичной для следователя реакцией, я всё же поспешила на чердак. Там, среди старья и паутины хранился старый кожаный портфель моего отца. Следовало пожертвовать его мистеру Лукасу с остальными принадлежностями похоронного дома, но я так и не смогла найти в себе сил сделать это. По сути, кроме дома, этот портфель был единственным что осталось мне в наследство, и расставаться с ним было уж очень больно. Теперь же мне было отчасти приятно, что моё сердоболие по поводу старья сгодилось хоть кому-то.
Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы отыскать в портфеле тряпочный пенал с инструментами. Развернув тот, я обнаружила среди затупившихся скальпелей дугообразную иглу и крепкую нитку, а дальше всё было лишь делом техники. Прокипятив мои находки и стерилизовав их остатками спирта, найденного всё в том же портфеле, я вскоре восседала на стуле перед мистером Эвансом с иголкой наготове, и ждала когда тот расстегнёт верх рубашки и оголит раненое плечо.
– Я бы предложила вам что-нибудь от боли, но к сожалению у меня ничего подобного нет. – пожала плечами, заметив как он вновь поморщился.
– Будет вам, Мэри. Я не ребёнок. – отмахнулся мужчина.
– Ребёнок, или нет, мне не хочется, чтобы вы дёрнулись в самый неудачный момент.
Наверное мой строгий тон позабавил его. Уголки его губ дрогнули, но он совладал с приступом смеха.
– Обещаю, что постараюсь не двигаться. – склонил он голову, и наконец приоткрыл рану.