Повествование запнулось. На лице Роберта читалась неприязнь к тому что он говорил, и я накрыла его ладонь, сжимающую мои пальчики, своей.
– Вскоре моим любимым местом стал не мой рабочий кабинет, а бар на углу Вест и Махогони стрит. Шумное место, шумные посетители… Может потому-то мне и заприметился в тот вечер тихий, одинокий мужчина у дальней стены? Он не был завсегдатаем, ведь их я знал к тому времени в лицо. До сих пор помню его шерстяной пиджак. Слишком приличный и чистый. На правом локте была ярко красная заплатка. – улыбнулся Роберт странному воспоминанию, в то время как я нахмурилась и напряглась. – В общем он показался мне интересным, и я, как и можно было ожидать, решил завести с ним разговор. Он явно был против общения со мной, ведь я был пьян и едва мог собрать слова в осмысленное предложение, но в итоге мне удалось разговорить незнакомца. Он поведал мне что приехал в Нью-Йорк к доктору. К сожалению новости что он получил от врача были далеки от утешительных, и именно потому, он находился в том баре тем вечером.
Роберт вновь замолчал, и я сглотнула. До чего же сложно мне было слушать подобное и не задать ни единого вопроса. Хотя, даже если бы и попыталась, я вряд ли смогла бы выговорить и слово, сквозь ком подступивший к горлу.
– Как я уже сказал, незнакомец был удручён неутешительным прогнозом, и я скорее всего не придал бы той встрече такого большого значения, если бы не одно НО. Вместо того чтобы сетовать на своё здоровье и возможность скорой кончины, мужчина говорил о своём доме и семье. А именно о том, как он страшился оставить свою дочь в одиночестве. Как переживал за то, что с ней станет. Но самое главное, он говорил о том, как сильно он любил её. Говорил что она была его всем, и что без неё он давным-давно потерял бы вкус к жизни.
Глаза потянуло дымкой, и слеза прокатилась по щеке без разрешения. Я внимала каждому слову, каждому жесту… Настолько важно мне было слышать это.
– Разумеется так говорят о своих дочерях большинство отцов, но… Было нечто что зацепило мой интерес. Незнакомец поведал о том, что его дочь страдала. О том что она имела очень любопытный дар, который частенько приносит ей проблемы, и вынуждает людей сторониться её. Помню как сказал тогда, что будь она мужчиной, то смогла бы сделать блестящую карьеру в полицейском участке. А также сказал, что она до недавнего времени хотела стать врачом, и даже с усердием помогала ему в работе с мертвецами. И знаете что я тогда думал? Я думал: до чего же здорово было познакомится с такой уникальной молодой леди. Из разговора я узнал что незнакомец проживал в городке под названием Спрингсмит, и сам являлся владельцем похоронного дома. А ещё, после его ухода из бара, я осознал что он забыл на столе вот это…
Достав из внутреннего кармана пиджака старенький, потрёпанный бумажник, Роберт протянул его мне. Пальцы задрожали от того, как рада я была вновь увидеть знакомую вещицу. Приоткрыв его, мне на колени выпала смятая врачебная записка. То был рецепт на лекарство, выписанный на имя Малькольма Бриггса. Но куда важнее для меня была пожелтевшая фотография заткнутая за парой долларов. С неё на меня смотрели молодые родители с младенцем на руках. Радостные лица, счастливые времена…
– Я почти забыл о странной встрече в баре, но когда отлёживался с простреленным плечом в госпитале, на меня нахлынули воспоминания о том вечере. Вера этого мужчины в свою дочь, придала мне сил не бросить дело об убитом ребёнке, и довести его до конца. К сожалению я был ранен в процессе, но какая же это мелочь в сравнении с облегчением, которое испытываешь засадив виновника за решётку. Мне захотелось отблагодарить незнакомца, но когда я начал наводить о нём справки, то было уже слишком поздно. Малькольм Бриггс умер около года назад. По случайности, я также нашёл объявление о сдаче комнаты в Спрингсмите у некой мисс Мэри Бриггс. Я не мог поверить в свою удачу. А приехав сюда, быстро осознал, что всё сказанное мужчиной в баре было правдой. То не были пустые восхваления гордого отца. Вы и вправду оказались уникальной девушкой с необычным складом ума. Я даже почувствовал себя мальчишкой, когда вы без особого труда расписали мне мою профессию в нашу первую встречу.
Слёзы градом покатились из глаз прямиком на бумажник. Роберт даже представить себе не мог, как важно мне было услышать всё это в тот момент. Но к моему удивлению, он не остановился в своём повествовании, и следующие слова стали решающими: