— Конечно, конечно! А как ты здесь очутился, Юсуп? — спросил Уллубий.
Юсуп рассказал, что воевал в отряде Тимошина против банд имама. Когда Бичерахов занял Петровск, на пароходе перебрался в Красноводск. А в Астрахань попал осенью из Красноводска: спрятался в трюме вражеского судна. Воевал под Астраханью, заболел сыпняком, лежал в госпитале. Услыхав о приезде Буйнакского, стал проситься, чтобы его выписали. Врачи говорили: погоди, не спеши, ты еще больной, совсем слабый. Но в конце концов он все-таки добился своего. Из госпиталя его выписали и в полк зачислили.
— Ну, а как ты себя чувствуешь? Здоров? Воевать сможешь?
— Еще как смогу! Ты не гляди, что я на вид такой щуплый. Сил у меня хватит! Что другое, а воевать-то я могу! — сказал Юсуп, поглаживая старую, исцарапанную саблю, болтающуюся у него на поясе.
— С одной саблей? — пошутил Уллубий.
— А что? Мой шашка острый как бритва! — Призывая в свидетели всех присутствующих, Юсуп перешел на ломаный русский язык. — Мне только конь давай! Всех душманов рубить буду! Глянь, какой острый! Трогай! — Он выхватил из видавших виды ножен саблю и стал всем показывать сверкающий, до блеска начищенный клинок.
— В самом деле, сабля твоя остра, — подтвердил Уллубий, тронув острие клинка. — Как это ты ухитрился так наточить ее?
— В госпиталь на кухня один татарин был. Друг… Знакомый. Я попросил точилка. Кровать лежал и точил. Весь день. Доктор приходил, хотел забрать шашка. Я не давал. Сказал: без шашка я умру. Теперь хочу Дагестан ехать…
— Там у тебя родные остались? — спросил Уллубий.
— Мама есть… Папа погиб германский фронт.
— И невеста есть, — подсказал Володин.
— Эх, зачем сказал! — покраснел Юсуп. — Я только тебе говорил! Секрет!
Все весело рассмеялись, и Юсуп вместе со всеми.
Вошел Джалалутдин, неся на подносе большие куски вареного мяса, от которого подымался ароматный густой пар. Следом за ним появился красноармеец-татарин с хинкалом. Разлили в жестяные кружки вино. Джалалутдин, подняв свою кружку, пылко воскликнул:
— Да здравствует хинкал и его родина, наш Дагестан! Ура!
Охваченные единым порывом, все встали и дружно подхватили:
— Ура-а!
Осушив кружки, с аппетитом принялись за хинкал, который удался на славу, даром что был без чеснока: чесноку Джалалутдину достать не удалось. А потом как-то так само собой вышло, что все притихли. Каждый думал о чем-то своем, но все помнили о словах, вырвавшихся у Джалалутдина из самого сердца. Думали о том, что завтра в поход. Где-то там, вдали, — Дагестан, измученный, терзаемый врагом. А на пути к нему — бескрайние степи, метель, лютая, беспощадная зима…
Всю неделю мело, а потом снегопады и бураны вдруг прекратились так же внезапно, как и начались. Унылая степь простиралась вокруг — гладкая, словно облизанная ветром. Наст был твердый, прочный — люди шли по нему, словно по льду, не оставляя следов. Только кони проваливались.
Десять дней отдельный Дагестанский полк занимал оборону в непосредственной близости от Астрахани, отбивал атаки наступавшего на город врага. А сегодня неожиданно был получен приказ о передислокации: надо было подойти вплотную к соседней Астраханской дивизии, занимающей: позиции севернее от них, верстах в тридцати.
За эти дни полк сильно поредел. Людей косили не только пули: валил сыпняк, у многих были обморожены руки, ноги. В первом же бою тяжело ранило командира полка Сергея Лаврова. Командовать полком стал начальник штаба. В приказах по армии уже были отмечены боевые успехи нового войскового соединения. Но за каждую победу приходилось платить дорого.
Медленно двигались люди по обледеневшей степи. Трудно было ориентироваться на местности: кругом ни холмика, ни деревца, ни единого темного пятнышка, за которое можно было бы уцепиться глазом.
Уллубий с Юсупом отстали от полка: они отправляли на санитарной повозке в лазарет очередную партию раненых. Степь была пустынна, кругом ни души, и они рассчитывали за час с небольшим догнать своих. Вдруг тишину разорвали редкие одиночные выстрелы. Уллубий спрыгнул с коня.
— Ложись, Юсуп! Быстро! Улегшись за невысоким снежным бугорком, стали вглядываться в даль. На горизонте показались два всадника.
— Может, кто из наших? Отбились от полка, заблудились в степи, — предположил Юсуп.
Но за первыми всадниками показались другие, а там еще и еще… «Неужто попались?» — подумал тревожно Уллубий.
Всадники приближались. Они не соблюдали никаких, даже самых элементарных правил предосторожности. Винтовки — за плечами… Видно, уверены, что противника поблизости быть не может.