— К сожалению, с такой вероятностью нельзя не считаться, Яков Михайлович, — ответил Уллубий.
— Нет! — сказал Свердлов, решительно стукнув ладонью о стол. — Не бывать этому! Мы не имеем права больше ждать, рассчитывая, что авось да небось как-нибудь обойдется! Поезжайте немедленно и начинайте работу по подготовке к наступлению на Петровск… Только непременно повидайтесь перед отъездом с товарищем Кировым. Договорились?
Скрипнула дверь. Свердлов, оборвав речь на полуслове, оглянулся. Вслед за ним обернулся и Уллубий. На пороге стоял невысокий коренастый человек в военном кителе без погон. Простое, открытое лицо. Русые волосы, зачесанные назад, открывают широкий ясный лоб. Твердые, плотно сжатые губы раздвинулись в улыбке, обнажив крепкие белые зубы. Спокойные светлые глаза глянули на Уллубия с откровенным доброжелательным любопытством:
— Не помешаю?
— Ба! А вот и он сам! Как говорится, легок на помине! — воскликнул Свердлов. — Знакомься, Сергей Миронович! Это товарищ Буйнакский из Дагестана. Председатель Порт-Петровского исполкома. Мы как раз сейчас говорили, что вам с ним совершенно необходимо встретиться.
— Очень рад, — сказал Киров, крепко пожимая Уллубию руку. — Салям алейкум, товарищ Буйнакский. Я о вас много слышал прошлогодним летом.
— А я о вас еще раньше, товарищ Киров! — сказал Уллубий. — Еще когда студентом был, ваши статьи читал в газете «Терек».
— Стало быть, старые знакомые, — улыбнулся Свердлов.
— Скажите, товарищ Буйнакский, — спросил Киров, усаживаясь в кресло напротив Уллубия. — Это правда, что у вас в Дагестане большевикам приходится подчас сотрудничать с местным духовенством?
— У нас иначе нельзя, Сергей Миронович, — ответил Уллубий. — В сознании нашего народа национальное нельзя оторвать от религиозного. Это как спекшаяся рана, к которой прилип клок спутанных волос. Чуть тронешь один волосок, рапа откроется и начнет кровоточить…
— Это вы очень хорошо объяснили, — сказал Киров. — Я к тому спросил, что у меня тут одна мыслишка возникла. Хотелось бы ее обсудить с вами… Что, если нам сформировать в Астрахани отдельный Дагестанский полк?
— Из дагестанцев?
— Вот именно. Их на Астраханском фронте не так уж мало…
Уллубий сразу оценил эту великолепную идею. Сейчас отдельный полк, сформированный из дагестанцев, погоды не сделает и соотношение сил на фронте не изменит. Но зато потом, когда Красная Армия, очистив Астраханский край и Северный Кавказ, вступит в пределы Дагестана… Да, потом это будет иметь огромное значение, если в составе красноармейских частей окажется большое подразделение, состоящее из дагестанцев. А дагестанцев на Астраханском фронте было довольно много. Летом, когда Астрахань была в тяжелом осадном положении, Дагестан послал туда на помощь большой отряд добровольцев. Они там и остались на разных участках фронта.
— Мысль прекрасная! Как это мне самому в голову не пришло, Сергей Миронович!
— А не согласились бы вы взяться за ее осуществление?
— С радостью!
— Ну вот и отлично! Завтра же разыщите меня, мы с вами поговорим подробнее, — сказал Киров, протягивая Уллубию руку.
Уллубий подумал, что пора ему прощаться и со Свердловым, но не решался первым протянуть руку. Почувствовав его замешательство, Яков Михайлович живо взял его руку обеими руками, энергично потряс и сердечно сказал:
— Счастливо, товарищ Уллубий! Счастливого вам пути!
Когда Уллубий ушел, Свердлов задумчиво обратился к Кирову:
— Чудесный народ — эти кавказцы! Бесстрашие просто поразительное. И какое-то особое чувство собственного достоинства. Высоко голову держат! Что это? Врожденное? Или их так сызмала воспитывают? Ты ведь жил на Кавказе. Как думаешь?
— Горы. Суровые условия жизни. На вершинах вечный снег. В долинах зной. Неприступные скалы. Узкие крутые тропы. На каждом шагу подстерегает опасность.
Сами условия существования вынуждают их быть бесстрашными. А иначе в горах не проживешь, — ответил Киров.
— Очевидно, ты прав. Знаешь, о чем я подумал? Таких людей, как Буйнакский, мы должны особенно беречь. И выдвигать. Их пока, к сожалению, не так уж много. Но один настоящий большевик из горцев там, в Дагестане, для нас стократ необходимее, чем десятки русских товарищей, которых мы туда посылаем. Очень важно ведь знать душу народа, тончайшие изгибы национального характера… Обычаи, наклонности, привычки, даже предрассудки… Не зная всего этого досконально, того и гляди, попадешь впросак и такое наворотишь, что потом веками придется расхлебывать.