— Лежачего не бьют! — поднял руки Роман, показывая, что сдается на милость круглой победительницы в белой шубе. — Я могу все объяснить… Если позволите.
— Ну, попробуй, — снисходительно хмыкнула Танька.
Вспыхнула зажигалка, небольшим танцующим пламенем, подкуривая тонкую сигарету. Она, как злая кошка прищурилась, внимательно за ним наблюдая. Вахрушев сглотнул. Он хоть и крепкий мужчина, но до борца сумо не дотягивал. По этой даме видно, что один неверный жест или непродуманная фраза — костей не соберешь. Да и драться с женщиной Рома не собирался.
— Послушайте, в кафе что-то напутали с заказом и Веронике подмешали корицу, — он вздохнул, выдувая облачко белого пара.
— Корицу? — подняла брови сестра, которые зацепились за край вязаной шапки.
— Ужасная ошибка. Но, все обошлось. Скорая приехала быстро, — он, кряхтя, как старый дед перевернулся на правый бок и подогнул одну ногу. Голова, вроде бы не кружится, в спине не простреливает…
— Ошибка была связаться с тобой, — фыркнула плюшевая пышка, выпуская струю дыма в сторону. — Ты приглашаешь Нику на свидание и рядом трется левая баба. Это нормально, по-твоему?
— Всего лишь, стечение обстоятельств… Эм, не знаю, как вас по имени?
— Обойдешься без имени. Теперь уже незачем, — она перевела взгляд на светящиеся окна здания стационара. — Оброс шлюхами со всех сторон, слушать противно. Спорим, ты даже имени той козы вспомнить не сможешь?
— Не смогу, — согласился Рома.
Он прогрессировал, упершись на локоть и теперь в положении полулежа вел беседу, будто устал немного и решил прилечь человек. Его не смущало, что люди шли вдоль больничного корпуса. Их разговоры стихали, и любопытные взоры устремлялись к нему.
Танька отмахивалась от любопытных: «Все нормально. Никому плохо не стало» и снова разворачивалась к «небейлежачему».
— В основном, нанимал эскорт. Никаких постоянных связей и привязанностей, — Вахрушев помассировал загривок, проверяя, не набил ли шишку от внезапного нападения.
— С этим сортом продажных баб опасно иметь привязанности, — кивнула Таня. — Вероника тебе зачем, потребитель ты наш? — скосилась в его сторону. — Для галочки?
— Стал бы я ради «галочки» у больницы торчать, — проворчал Вахрушев, не зная, как объяснить свое отношение к Веронике. Он и сам в полном замешательстве, если честно.
Рома неуверенно поднялся на ноги. Глянул на себя: пальто, заляпанное грязным снегом и брюки. Выругался, что придется отдавать в химчистку.
— Куда намылился? Я с тобой не закончила, — проурчала сестра и подхватив «женишка», повела его в сторону машины ярко-желтого окраса.
Глава 17
«Я взрослый самодостаточный мужчина, мудрый и опытный. Мне уже тридцать пять лет. Почему сижу и боюсь пошевелиться под взглядом бульдога в женском обличье?» — но, вслух сказал другое:
— Вкусный чай. Можно добавочки? — Роман скромно опустил глазки в наполовину пустую чашку, в которой буйком плавал чайный пакетик «Гринфилд» на веревочке.
Он не спешил с выводами, был осторожен и терпелив, как никогда прежде. Если начнет спрашивать, что да как, Вахрушев ответит по существу. И точка.
Грузное тело вздохнуло, и рыжая захватчица поднялась, чтобы взять электрический чайник с поверхности кухонного гарнитура. Рома встряхнул рукой и посмотрел на наручные часы. Два часа ночи. Долго еще в гляделки играть? Одернул себя, откинувшись назад, когда сеструха Вероники обернулась и накренила чайник, пустив струю кипятка. Хорошо, не на него.
— Спасибо. Поздно уже. Пора и честь знать, — намекнул, что пора перейти к конкретике.
Уставившись на Татьяну пристально, ждал какого-то развития событий. Но, ничего особенного не происходило. Женщина листала ленту на телефоне и казалось, была сильно утомлена. Третий зевок в ладонь загасила и правый глаз терла. Решив, что это знак, Рома поднялся.
— Ну, рад был познакомиться. Всего хорошего. Я пойду…
— Не суетись. На диване постелю. Не бойся, приставать не стану, — чмокнув пухлыми губами, Татьяна опустила руку на стол и подперев щеку кулаком, сощурилась. — Больно ты смазливый, прилизанный весь. Духами от тебя разит, как от бабы. Ногти вон подпилил…