Посмотрев по сторонам, решила принять звонок, вдруг Ленька спросит что-то важное.
— Ника, — сладенько запел бывший. — А, ты где? — Явно прощупывал почву. Уж Вероника-то его знала, как облупленного с заискивающим подхалимным тоном.
— Лень, тебе в рифму ответить? Зачем ты звонишь? — зашипела она, нервно заходив на месте, жалея, что ответила прохвосту.
Ей казалось, что взгляд голубых глаз посетительницы иногда был направлен на нее… Но, поймать этот момент никак не получалось. Только обернется, а бабушка перелистывает страницу и внимательно рассматривает иллюстрацию.
— Никусь, ты зачем на развод подала? Мы могли бы обсудить все спокойно… Ну, ошибся разок. Зачем рубить с плеча?
— Скотина, ты серьезно? Я тебя с бабой застала прямо в нашей постели. Думаешь, можно исправить твое блядство? Забыть, что ты кобель плешивый? — в трубке послышалось недовольное сопение на «плешивого кобеля». В свои тридцать два Ленька начал потихоньку лысеть. — Можно простить тебе гулянки с дружками, свинство, не уважение ко мне… Но, измена — это край, который поставил между нами точку. Понял? Делить нам особо не чего, быстро разведут. И не звони мне больше по всякой фигне. Слышать тебя не хочу!
Она часто дышала, будто только что стометровку бежала. Гнев и обида накрыли пеленой глаза. Пришлось часто моргать, чтобы понять, где она вообще находится… Где верх, где низ, где ее потерянная душа.
— Дорогая, не нужно так переживать из-за недостойного мужчины. Когда ты встретишь своего человека, поймешь, почему с другими не получилось, — старушка подошла и осторожно дотронулась до ее предплечья. Ника судорожно сделала вдох и действительно успокоилась, дышать стало легче. Старушка права, переживания из-за Леньки выделанного яйца не стоят. Пошел он далекие дали со своей шалавой. Ни за что Вероника к нему не вернется! Даже под страхом смерти.
— Пойдем, Вероника, я выбрала себе… книгу, — бабушка посеменила вперед. Чуть притормозила у стеллажа с женскими романами. Прошлась пальчиком по переплету, подслеповато щурясь, и как-то быстро, определилась, вытянув одну из них. — Иногда нужен пудинг среди слоев сдобного печения.
Веронике стало интересно, что за «пудинг» такой выудила пожилая дама. К сожалению, выяснить не удалось. Администраторша махнула ей рукой, показывая на «беспризорного» клиента, топчущегося у полки с детективами. Мужчина держал в руках по книге и никак не мог определиться. «Взял бы обе» — раздраженно подумала девушка и повернулась к старушке.
— Приятно было познакомиться… Эм… — Ника начала прощаться с бабулькой, искренне, с сожалением вздохнув.
— Марианна Карловна, деточка, — мило улыбнулась ей любительница Пушкина. — Думаю, мы еще увидимся, — в небесных глазах мелькнула лукавинка. Она кокетливо поправила шарфик и уже самостоятельно отправилась на кассу.
Несмотря на чью-то подлянку с хлопушкой, Вероника выстояла свою смену до закрытия. До сеструхиного дома вызвала такси. Хотелось побыстрее оказаться в ванной и смыть с себя новогодний чешущийся антураж.
— Еще раз твой придурок позвонит, скажи, что я к нему сама приеду, — Танька плотоядно облизнула полные губы, смахнув сахарную пудру от булочки.
— Больше не мой, — насупилась Ника…
Продолжить размышлять о возмутительной выходке не успела. Снова затрынькал сотовый.
«Мама» — читалось крупными буквами на вспыхнувшем экране. Требовательный перезвон не унимался, словно Оксана Васильевна знала, что дочь пытается ее продинамить.
— Только ее для полного счастья не хватало, — буркнула Танька, поднимая на Нику зеленые злющие глаза. — Не поддавайся никаким уговорам и нытью… Мать будет манипулировать, зуб даю, — щелкнула по переднему резцу длинным маникюром.
Глава 8
— Какая же ты дура тупая! Мужик всегда будет возвращаться туда, где его накормят и приласкают. А, ты что? — орала на нее родительница, не скупясь в выражениях.
— Я — дура тупая, — согласилась Вероника, но по другому поводу, что так долго терпела мужлана. Если Ленька кого и любил, то только себя. Быстрый секс. Грубые «комплименты» после него, что она тухлая рыба. Извечный вопрос, который его больше всего волновал: «Есть че пожрать?». Зачем она четыре года терпела?
— Какой развод, Ника? — продолжала напирать мать. — Признай свои ошибки и возвращайся. Ленька говорит, что неделями борща от тебя не видал…