Жозеф с оскорбленным видом предъявил удостоверение, которое ему выдал по его просьбе Изидор Гувье, хроникер «Пасс-парту».
– Ладно уж, – проворчал комиссар, вновь принимаясь за свою бороду, – скажу вам, что знаю, лишь бы вы оставили меня в покое. В пятницу 22 ноября около девяти часов вечера Луи Фортен, трактирщик из Карьер-Сен-Дени, прибежал в участок и в ужасе сообщил нам, что один из его клиентов отдал концы прямо в заведении. Я взял с собой двоих людей и прибыл туда. При виде жуткой гримасы, исказившей лицо покойного, я сразу заподозрил отравление. Тут возможны два варианта: либо самоубийство, либо убийство. Тело увезли на вскрытие, а бутыль с вином отправили на анализ. Результат уже известен, там был стрихнин. Луи Фортен на допросе нес сущий вздор: якобы Эварист Вуазен должен был встретиться с какими-то двумя женщинами, и это они передали ему бутылку москаде.
Комиссар громко расхохотался.
– Никогда не поверю, что трактирщик возьмет у кого-то бутылку вина, у него ведь есть свое. Луи утверждает, что те две девицы прислали ее Эваристу в качестве извинения за свое опоздание. Покопавшись в прошлом Фортена, мы обнаружили, что его уже задерживали за побои и членовредительство. Так что следствие склоняется в пользу версии убийства. К тому же, мадам Вуазен утверждает, что у ее супруга не было причин покончить с собой.
– Она живет здесь же, в Карьер-Сен-Дени?
– Вы что, собираетесь взять у нее интервью? – вскричал комиссар.
– Наши читатели должны знать все подробности.
– Не нравится мне это, но лучше я сам вам скажу, чем вы начнете расспрашивать всех подряд. Так вот, мадам Вуазен проживает на улице де Ла Грю. Что касается Фортена, то если он виновен, то ему не отвертеться. Дело ведь передали Аристиду Лекашеру.
– Инспектору Лекашеру?
– Да, его привлекли к расследованию вчера, когда версия самоубийства отпала, – неохотно признался комиссар. – А вы что, с ним знакомы?
– Только понаслышке.
– Поговаривают, что он получил должность благодаря своим связям, – буркнул комиссар.
«Мама, наверное, сказала бы, что эта лачуга до сих пор не развалилась только благодаря вмешательству Святого Духа», – подумал Жозеф, найдя по указанному комиссаром адресу странное сооружение из обломков кирпича, кое-как замазанных цементом, и кусков листового железа.
В дверном проеме появилась чумазая девчушка.
– Мели, кто там? – послышался визгливый женский голос.
– Какой-то месье, – ответила девочка.
На кухне пахло аппетитно. Мальчик, такой же грязный, как его сестра, не сводил глаз со сковороды, в которой что-то стряпала его мать, худая, изможденная, рано постаревшая женщина. Мальчик и женщина враждебно уставились на Жозефа. Паренек показал ему язык, а его мать отвернулась и продолжила свое занятие. Вскоре первый блин шлепнулся на тарелку.
– Кто вы такой, полицейский? Или еще один писака?
– Значит, журналист к вам уже приходил?
– Да, вчера днем, и задал мне кучу вопросов.
– А как он выглядел?
– Вы что думаете, я его разглядывала… Стервятники, вот кто вы есть! Оставьте нас в покое, моего Эвариста больше нет. Что будет с нами, со мной, с детьми, теперь, когда этот лентяй оставил нас? – Она налила новую порцию теста в сковороду и добавила: – Вы, что ли, будете нас кормить? Где же тогда ваша корзина с продуктами?
Дети захихикали, но, дождавшись второго блина, тут же забыли про гостя. Через несколько секунд их тарелки были пусты.
– Счастье еще, что соседи принесли нам яиц, муки и масла. На помощь старших детей я не могу рассчитывать!
Жозеф достал из кармана монету и положил ее на стол.
– Ух ты! Пять франков! – ахнула девчушка и протянула к ней руку, но мать опередила ее.
– Ваш муж часто посещал заведение Луи Фортена? – спросил Жозеф.
– Была б его воля, он бы там и ночевал! Да только Эварист был трусоват и ходил у меня по струнке! Если бы я в пятницу не прочитала то письмо…
– Какое письмо? – спросил Жозеф, вытаскивая из кармана еще две монеты по одному франку.
Мадам Вуазен ответила с неохотой:
– Я его сожгла. – Она прикусила губу. – Не хотела, чтобы муж встречался с этими потаскушками…
– Идой и Сюзанной, Сюзанной и Идой, – затараторили наперебой ребятишки.
– А ну, замолчите! – приказала им мать.
– Письмо было подписано этими именами? Поймите, мадам, это очень важно! Ведь в тюрьму посадили человека, который, возможно, невиновен!
– Вы о Луи? Да пропади он пропадом, этот жирный боров. Вечно прикрывал Эвариста, когда тот шлялся по бабам! Как бы там ни было, никаких доказательств нет, говорю же, письмо я сожгла!