— Как ты вообще мог допустить, чтобы эту студентку перевели ко мне на факультет? Она же на третьем курсе! Ну почему беда не приходит одна?
— Ты бы предпочел на четвертом? — приподнял брови Одий, наблюдающий за мной.
Темноволосый вампир веселился за мой счет и думает, ему это сойдет с рук. Как бы не так!
— Не смешно. От своего друга я такой подлянки не ожидал.
— Ну а что ты хочешь? У Кьяти очень сильный некромантический талант. Я бы предположил, что посильнее, чем у тебя.
— Не льсти ей, — проворчал я. — Талант есть, но его еще шлифовать и шлифовать. А вот энтузиазма и трудолюбия и в помине нет. Я не допущу студента с таким отношением к предмету на моем факультете. Пусть плывет к своим артефактам!
— Видимо, ей все же судьба стать некроманткой. То, что ты помешал в свое время приемной комиссии определить ее на твой факультет, кажется мне необычным, как и твое поведение сейчас.
— Я должен радоваться, что мне подбросили проблемную студентку, да еще в такой непростой момент? Многие сейчас хотят подсидеть меня, а Кьяти точно что-нибудь выкинет. В академии ни одного спокойного дня после ее поступления.
— Очень странно, что ты так бурно реагируешь. Ранее в отношении врагов и проблем ты был холоден и расчетлив. Неужели прошлое дает о себе знать?
— Мне не нравятся твои намеки, друг мой!
— Неужели все это из-за того, что она дочь Ярины? — С улыбкой прищурился на меня Одий.
— А это здесь при чем?
— Несмотря на то, что эльфийка была старше тебя, ты питал к ней сильные чувства. А она выбрала провинциального очкарика, мастера по артефактам. Ее дочь еще краше, а ты неравнодушен к блондинкам.
— Издеваешься? — прошипел я.
— Совершенно серьезен! Ты эльф и талантливый потомственный некромант, высок, темноволос, с зелеными глазами и дьявольски хорош собой. У вас с Яриной было очень много общего, но все-таки тебе предпочли невзрачного человечишку.
— Еще несколько слов — и ты уйдешь на котлеты.
— Запугал, замолкаю. Впрочем, еще один вопрос. Ты поговорил со своей студенткой после собрания?
— Да, проконсультировал по поводу занятий и где узнать все, что требуется для учебы.
— А она?
— Сопела, молчала и сверлила меня ненавидящим взглядом.
— Ох, так и представляю ее сверкающие глаза, прекрасную внешность…
— Я начинаю думать, что эльфийки и твоя слабость, — мрачно заметил я.
— Ну, не ревнуй и скажи мне: что же ты будешь теперь делать? Решение попечительского совета вступило в силу, и с завтрашнего дня у вас с ней начинаются занятия. Причем сейчас начало года, самый интенсивный курс обучения. Смиришься?
— Вот еще. Самому мне против решения совета идти нельзя, но нет ничего невозможного. Если Кьяти переведется сама, в связи с тем, что не справляется с нагрузкой, то…
— Для совета потребуются доказательства.
— О-о-о… Они будут, это я могу обещать. А еще будет обучение, интенсивное. И времени, чтобы добыть доказательства, нам много не понадобится. Вот с завтрашнего дня и начнем.
День первый
Маргела Кьяти
— Дзы-ы-ынь!
Звон, раздавшийся в комнате, заставил меня и фею, спавшую напротив, подскочить на кровати и встать в боевую стойку. Я схватила первый попавшийся артефакт, а им оказался боевой посох, правда, немного недоделанный.
Темная комната освещалась лишь бликами света из окна, которые только придавали ситуации зловещести. В воздухе передо мной завис, размахивая крыльями, скелет летучей мыши. Это он верещал, непонятно что требуя.
Прищурившись, я замахнулась артефактом и спросила:
— Чего надо?
— А повежливее никак? Я все-таки посланник ректора!
— И что? Студентов запрещено беспокоить среди ночи, — рыкнула я.
— У кого ночь, а у кого и подъем. Ты время начала занятий в расписании смотрела или на это твоего мозга не хватило?
— Да что ты себе позволяешь, скелетон недоделанный? — и я, размахнувшись, врезала по нечисти посохом.
Тот, до этого на всех испытаниях не подававший признаков жизни, замигал, затрещал и сделал то, для чего предназначен не был, — перевоплотил нечисть. Во что, неизвестно. Однако смотря на светящийся зеленым цветом скелетик на полу, я понимала — у меня появились проблемы.
— Маргела, что это было? — тонким голосом поинтересовалась Ламия.
— Вестник ректора, — едва не выдергивая у себя волосы на голове, мрачно ответила я.
— А что он тут делает? — недоверчиво спросила фея.
— Эта нечисть был моим посланцем, так как именно мне совет попечителей велел проследить исполнение наказания одной студентки, — раздался от двери голос с интонациями, не предвещающими мне ничего хорошего. — И я смотрю, кто-то продолжает портить имущество академии?