– Не знаю, – сказал он хриплым голосом.
– А я знаю, – сказала Эбигейл и почти побежала к входной двери, чтобы лишить его шанса придумать какую-нибудь отмазку.
Вечеринка по случаю завершения сезона, как и все вечеринки по случаю завершения сезона в Боксгроуве, проходила в подвальном помещении «Боксгроув Инн». Эбигейл пришла туда пораньше, чтобы помочь Мари, барменше, расставить тарелки с закусками, а Мари в свою очередь налила Эбигейл что-то похожее на спрайт, но с водкой. Накануне вечером, после предпоследнего спектакля, Закари и Эбигейл снова уединились в его гримерке. В какой-то момент Эбигейл подумала, что они собираются заняться сексом, и затронула тему презервативов.
– Ты хочешь сделать это прямо здесь, прямо сейчас, в моей гримерке? – спросил Закари. Он уже знал, что Эбигейл девственница, потому что они обсуждали это.
– Мне все равно, где мы это сделаем; я просто хочу, чтобы это было с тобой, – сказала Эбигейл.
– Давай поговорим об этом еще немного, хорошо? – сказал Закари. – Ты на сто процентов уверена? Я через три дня возвращаюсь в Нью-Йорк, и мы с тобой…
– Тебе нужно письменное согласие? – спросила Эбигейл и рассмеялась. Сексуальные домогательства были во всех новостях, и она ценила желание Закари убедиться в ее согласии. Но при этом была готова.
– Я обдумываю это, – сказал он, но тоже рассмеялся.
После вечеринки по случаю окончания сезона Эбигейл планировала пойти домой с родителями, а затем вернуться, чтобы встретиться с Закари в его комнате в гостинице, однако ее родители вместе ушли с вечеринки раньше времени.
– Честно говоря, я устала, Эбигейл, – сказала ее мать. – Но ты оставайся. Ты молодая.
Эбигейл не хотела слишком близко подходить к родителям, чтобы те не почувствовали запах водки в ее дыхании, и лишь помахала им на прощание, когда они поднялись по лестнице на улицу. После этого она вернулась в кабинку, где Мартин Пилкингем развлекал гостей и хлестал скотч. Она знала его всю свою жизнь и воспринимала как родного дядю, даже больше, чем ее настоящих дядей.
Ближе к закрытию, когда бар почти опустел, Закари, держа в руке пинту «Гиннесса», потянул Эбигейл в темный угол паба. Он коснулся ее лица, и она почувствовала в его дыхании запах алкоголя.
– Это кажется неправильным, но при этом таким правильным, – произнес он.
Именно его ладонь на ее лице, а не сами слова, стала причиной того, что эта фраза прозвучала так, как будто он выучил наизусть сценарий, из-за чего Эбигейл почувствовала слабость в коленях. Закари взял ее за руку, и они прошли по извилистым коридорам гостиницы в его комнату.
Она больше никогда не видела Закари, если не считать эпизода в сериале «Закон и порядок: Специальный корпус» и отвратительного инди-фильма ужасов под названием «Призраки». На следующий день после вечеринки по случаю окончания сезона Эбигейл пошла на пробежку со своей подругой Зои и рассказала ей обо всем. Но на самом деле она хотела рассказать это Тодду. В конце концов, он был ее другом, и ей казалось неправильным, что она не может поделиться с ним этим знаменательным событием.
Эбигейл договорилась с Тоддом встретиться на следующий день за обедом, после его смены на поле для гольфа, и рассталась с ним, сказав, что, по ее мнению, в последний год обучения в старшей школе им лучше быть каждому самому по себе. Он как будто испытал облегчение.
Глава 3
– Уменя было четверо мужчин, – сказала Эбигейл бородатому парню, чьего имени она все еще не знала. – Не так уж много, я знаю. Примерно среднее количество, наверное.
Он натягивал свитер-кардиган, и Эбигейл пожалела, что у нее нет чего-то теплого, чтобы самой накинуть на плечи. В костре все еще тлели угли, но жар, который он излучал, давно остыл. Тем не менее ночь была слишком идеальной, чтобы думать о том, чтобы пойти внутрь. Небо было в россыпи звезд, а воздух напоен ароматом лаванды, росшей по краю патио.
– Я всегда слышал, – сказал он, – что, когда мужчина говорит вам, сколько у него было женщин, нужно уменьшить это число вдвое, а когда женщина говорит, со сколькими мужчинами она спала, то это число нужно удвоить.