Другой близкий ему человек, князь Андрей Николаевич Щербатов, приходился ему родственником, поскольку его матерью была Анна Васильевна Шереметева, дочь Василия Серге евича Шереметева.
Князь Петр Васильевич Урусов, его дальний родственник, и князь Александр Михайлович Голицын в московский период сблизились с ним из-за особого пристрастия к театру. Граф Николай Петрович оплачивал театральную ложу для князя Урусова.
Среди более-менее близких ему людей в Петербурге надо назвать еще графа Григория Григорьевича Кушелева, который служил при Малом дворе и звался среди современников «гатчинским адмиралом». Он был соседом графа Николая Петровича – его дом находился рядом с Фонтанным домом.
В столице он поддерживал отношения с князем Николаем Борисовичем Юсуповым и графом Павлом Сергеевичем Потемкиным – страстными театралами и меломанами.
С некоторыми вельможами он был связан по долгу службы в Сенате или при Дворе. Среди них петербургский генерал-губернатор (и организатор заговора против императора Павла) граф Петр Алексеевич Пален, граф Юлий Помпеевич Литта – посланник Ордена Святого Иоанна Иерусалимского (позже – обер-гофмейстер двора), статс-секретарь Дмитрий Прокофьевич Трощинский, управляющий Кабинетом императрицы Марии Федоровны Михаил Иванович Даноуров. Он состоял в переписке с Екатериной Романовной Дашковой и с Гавриилом Романовичем Державиным, главным образом, по делам службы.
Содержание его петербургского дома было поставлено с размахом. Штат служащих – огромный, по некоторым данным, он составлял более 300 человек, как из крепостных, так и из вольнонаемных, что обходилось графской конторе почти в сто тысяч рублей ежегодно.
Управителем Фонтанного дома при графе Николае Петровиче служил Никита Александров, сын управителя Петра Александрова. Как и отец, граф Николай Петрович проявлял заботу о своих служащих. Так, в августе 1796 года он писал из Москвы в домовую канцелярию Фонтанного дома: «Детей Петра Александрова стараться отдать учиться грамоте, читать, писать по-русски, а также и арифметике, а по прописанные …науки – оставить». На территории усадьбы существовала своя больница, где лечили дворовых людей графа.
1798 год стал для графа Николая Петровича особенно трудным: он тяжело заболел, чуть было не подвергся опале, и совершенно неразрешимой казалась ему главная проблема его частной жизни – отношения с Прасковьей Ковалевой, с 1788 года ставшей его фактической женой.
В Фонтанном доме конца XVIII века существовала так называемая тайно-семейная половина, которая находилась в южной части здания, рядом с домовой церковью. Это комнаты Прасковьи Ивановны: спальня, предспальня и гостиная, называемая Красной, или Суконной, комнатой, по цвету сукна обивки стен. В ее покои можно было попасть из спальни графа Николая Петровича по специальному мостику-переходу. Под окнами своей спальни, выходящими в сад, она посадила клен, а граф Николай Петрович – березу, и эти деревья как памятник их любви долго еще росли в саду.
Прасковья, едва появившись на сцене театра, сразу привлекла к себе внимание молодого графа – сперва как талантливая артистка, а вскоре и как женщина. Но только после смерти отца, которого граф Николай Петрович с детских лет побаивался, они стали жить вместе открыто.
После переезда в Петербург ее положение невенчанной жены (и в Москве – непростое) стало еще тяжелее. Она уже не могла выйти на сцену и хотя бы на время спектакля забыть бросаемые на нее злые или завистливые взгляды, не слышать шепота за спиной. Театр распустили, и ее карьера как певицы закончилась. Последнее выступление Прасковьи на сцене состоялось в мае 1797 года, при посещении Останкино царственными гостями.
В народе таких невенчанных жен называли «барская барыня». Это был нелегкий крест. Прасковья не могла себя чувствовать хозяйкой в доме, не могла принимать вместе с графом гостей и сопровождать его – для общества и двора он оставался холостым мужчиной.
У нас мало достоверных сведений о том, чем занималась Прасковья Ивановна в Фонтанном доме с конца 1795 года по момент своей смерти в феврале 1803 года.
«При ее комнатах» по распоряжению Николая Петровича «состояли» несколько ее подруг, бывших актрис театра, – Татьяна Шлыкова, Степанида Мукосина, Марфа Урузова.
Ближе других девушек была Татьяна Васильевна Шлыкова. Ее отец, приписанный к крестьянам села Павлова, нижегородской вотчине графов Шереметевых, служил оружейным мастером при Ригскаморе в Фонтанном доме при графе Петре Борисовиче. Мать, Елена Ивановна, состояла при графине Варваре Алексеевне и даже была ее доверенным лицом. Татьяну взяли на обучение примерно в семь лет. Она стала первой танцовщицей в театре еще во времена графа Петра Борисовича, танцевала перед Потемкиным в Кусково и получила от него в подарок дорогой платок. Екатерина II после спектакля подарила девушке несколько червонцев.